Студент Валерий Шумаков с сокурсником. 1950 год

В 1950 году Валерий поступил в 1‑й Московский медицинский институт (ныне — Сеченовский университет). Определился со специализацией — хирургия. Учился легко, участвовал в студенческой научной работе, во время практик ассистировал на операциях, позже выполнял их самостоятельно и с блеском. Окончил институт с отличием и был оставлен в аспирантуре на кафедре топографической анатомии и оперативной хирургии. Первые научные статьи опубликовал еще в пору студенчества: «О применении 2 % раствора новокаина в операциях на сосудах» (Хирургия. 1955. № 9), «Об “опасных зонах” сердца» (Экспериментальная хирургия. 1956. № 1). Учась в аспирантуре, разработал новый хирургический метод лечения сердца, привлекший внимание прославленного кардиохирурга академика Б. В. Петровского, который после успешной защиты В. И. Шумаковым кандидатской диссертации на тему «Хирургическое исправление недостаточности митрального клапана» пригласил молодого врача на работу в академическую группу при АМН СССР. Вот что Валерий Иванович рассказывал о своем сотрудничестве с Петровским на протяжении около 15 лет:

«Я предложил новый вид хирургического вмешательства, который <…> давал хорошие результаты в экспериментах на животных. Хотелось, конечно, применить эту методику и в клинике, но как это было сделать? Помог мой друг, <…> окончивший институт раньше меня и уже работавший у Бориса Васильевича. Он‑то и рассказал Петровскому о предложенной мною операции. <…> Петровский не только вызвал и внимательно выслушал меня, но и впоследствии сам начал применять эту методику в клинике. <…>

После окончания аспирантуры Борис Васильевич пригласил меня на свою кафедру. Не имея никакого опыта в лечебной работе, я сразу же окунулся в сердечную хирургию, одним из пионеров которой был Борис Васильевич, восхищавший всех, кто с ним работал, своей потрясающей хирургической техникой. Он был хирургом поливалентным, которых сейчас осталось очень мало: проводил операции на конечностях, брюшной полости, желудке, легких, а на фронте осуществлял и нейрохирургические вмешательства. У него, как говорим мы, профессионалы, легкая рука, он поистине хирург от Бога! Тогда Петровский только‑только приступил к операциям на открытом сердце. За развитие сердечно‑сосудистой хирургии в нашей стране в 1960 году он с группой хирургов был удостоен Ленинской премии.

При внедрении в клиническую практику операций с искусственным кровообращением мне была поручена работа с аппаратом “сердце–легкие”. В составе группы хирургов я в течение шести месяцев работал в США. <…> По возвращении домой мне стали доверять операции на сердце, в том числе и на его открытых полостях, которые мы внедряли с муками сначала с помощью гипотермии¹, а потом и аппаратов искусственного кровообращения.

Несколько лет спустя стали быстро входить в клиническую практику искусственные клапаны сердца. Первые попытки операций в СССР с использованием отечественных клапанных протезов часто были неудачными. Наши клапаны по своим качествам сильно уступали зарубежным. Но разве мог с этим смириться Петровский? Как‑то он вызвал меня и познакомил со специалистами, работавшими в атомной промышленности, которые с энтузиазмом восприняли идею создания высококачественных отечественных искусственных клапанов сердца. Наше сотрудничество принесло желаемые плоды, и начиная с 1963 года в клинической практике стали широко применяться шариковые клапаны сердца. Они использовались в кардиохирургических клиниках нашей страны более двадцати лет, пока не появились протезы клапанов следующего поколения.

В середине шестидесятых годов ведущие кардиохирурги мира все чаще стали говорить о создании аппаратов “искусственное сердце” и вспомогательного кровообращения. Это новое направление в хирургии сердца показалось мне чрезвычайно перспективным. С идеей создания экспериментальной лаборатории искусственного сердца я пришел к Петровскому. Меня поразил тот энтузиазм, с которым он воспринял это предложение. И такая лаборатория после нашего разговора очень быстро появилась в институте Бориса Васильевича. Во главе ее он поставил меня.

Уже будучи министром здравоохранения СССР, Борис Васильевич взял меня с собой в одну из поездок в США. Приехали в Хьюстон к знаменитому Майклу Дебейки². Во время беседы с ним было решено добиваться заключения советско‑американского межправительственного соглашения по исследованиям в области искусственного кровообращения. <…> Не прошло и года после разговора с Дебейки, как Громыко³ и Киссинджер⁴ подписали соглашение по сотрудничеству в области разработки искусственного сердца. <...> В итоге нами были созданы искусственное сердце и искусственные желудочки сердца, успешно применявшиеся в клинической практике. <…>

Академик Петровский стоял у истоков новой медицинской специальности — клинической трансплантологии. В эксперименте русские умы были сильны всегда, но только Борис Васильевич впервые в нашей стране в 1965 году выполнил успешную пересадку почки в клинике. По его инициативе в 1969 году был создан НИИ трансплантологии и искусственных органов (НИИТиИО).

Никогда не забуду разговор с Борисом Васильевичем в том же 1969 году, после которого круто изменился мой путь в медицине. Он тогда стал мне рассказывать о своей идее создать в институте клиническое отделение пересадки почки. Слушая своего учителя, я сначала не мог понять, зачем он все это говорит — ведь я занимался тогда только сердечной хирургией. А в конце разговора он предложил возглавить новое отделение мне. Я был сильно озадачен и сказал, что совершенно не знаю эту проблему. Ответ Бориса Васильевича был лаконичным: “Не знаешь — так будешь знать!” <…> Пришлось согласиться. До сих пор я благодарен Борису Васильевичу за то, что он стал моим “крестным отцом” в трансплантологии».

►   ►   ►

Назначенный в 1963 году старшим научным сотрудником Всесоюзного научно‑исследовательского института клинической и экспериментальной хирургии (ВНИИКиЭХ) Министерства здравоохранения СССР под руководством Б. В. Петровского, Валерий Иванович занимался применением искусственных клапанов сердца в клинической практике, писал докторскую диссертацию «Протезирование клапанов сердца», которую через два года успешно защитил. Вскоре (1966) его сделали руководителем экспериментальной лаборатории искусственного сердца и вспомогательного кровообращения, где начались работы по созданию технических систем частичной и полной замены сердца — исполнительных устройств (насосов‑баллончиков, желудочков сердца). Все это проверялось экспериментально на крупных животных — телятах и собаках. Тесное помещение лаборатории и экспериментальная операционная располагались в маленьком одноэтажном здании на территории московской городской клинической больницы № 1 (Первой Градской). Кроме тесноты и неустроенности, Валерию Ивановичу и его коллегам приходилось сносить насмешки тех, кто не верил в перспективу создания искусственного сердца. Однако В. И. Шумаков смог объединить вокруг себя энтузиастов — не только врачей‑хирургов, но также инженеров, химиков‑технологов, физиологов различного профиля. Вскоре был сконструирован аппарат для осуществления вспомогательного кардиосинхронизированного кровообращения — «Биопульс»; в ходе экспериментов на животных определены способы управления системами механической поддержки кровообращения. К концу 1960‑х годов Шумаков уже не сомневался: идею создания искусственного сердца и систем вспомогательного кровообращения удастся реализовать в ближайшей перспективе.

В 1969 году во ВНИИКиЭХ организуется отдел трансплантологии и искусственных органов. Валерий Иванович возглавил оба направления. В том же году появились первые значительные результаты — был применен метод внутриаортальной баллонной контрпульсации⁵ у больного с инфарктом миокарда, что позволило начать лечение тяжелых форм сердечной недостаточности.

►   ►   ►

Тогда было время так называемой «разрядки напряженности» между СССР и США. В этот период обе страны достаточно активно сотрудничали по ряду научно‑технических и гуманитарных направлений. После подписания в 1972 году советско‑американского соглашения по созданию искусственного сердца (см. выше) началась плодотворная совместная деятельность, которую с американской стороны возглавил М. Дебейки, с советской — В. И. Шумаков. Программа включала несколько разделов. Важнейшие из них — разработка различных типов исполнительных устройств механической поддержки кровообращения и способов их подключения в организме, создание приводов и систем управления для обеспечения работы исполнительных устройств, получение новых полимерных биоматериалов для изготовления отдельных устройств искусственного сердца и вспомогательного кровообращения. В эти годы Валерием Ивановичем были созданы информационно‑вычислительный комплекс и аппаратура для привода и автоматического управления насосными устройствами со стационарным и автономным источниками питания, сконструированы аппараты «Синус-ВК-2», «Синус-ИС» и другие. В 1974 году он назначается директором Института трансплантации органов и тканей Академии медицинских наук СССР.

В. И. Шумаков и его коллеги регулярно выступали с докладами на международных конгрессах. В институте осуществлялся обмен опытом с делегациями из США: Дебейки демонстрировал американские достижения, Шумаков — советские.

В 1980‑х годах Валерий Иванович организовал на базе института первую в СССР лабораторию биоматериалов, необходимых для создания искусственных органов. Там велись исследования с целью получения совместимых с живыми тканями организма полимерных материалов, которые были впоследствии применены в системах искусственного и вспомогательного кровообращения. Так появились биоматериалы «Витур», «Силурем», «Силаплен» и ряд других. Позднее на базе лаборатории организовали Всесоюзный центр по экспериментальному исследованию гемосовместимых биоматериалов для искусственных органов. После создания искусственных желудочков сердца (ИЖС) и проведения ряда исследований по имплантации ИЖС для осуществления длительного вспомогательного кровообращения настало время перехода от теории и предварительных экспериментов к практике.

►   ►   ►

Работы по имплантации первых моделей искусственного сердца далеко не сразу увенчались успехом. Сроки жизни подопытных телят после операций начали возрастать лишь к 1982 году. В том же году наконец удалось получить значимый результат: при использовании моделей ИЖС «Поиск» теленок прожил 15 суток. Опыты на животных длились два года. В 1984 году теленок Олимп смог прожить с искусственным сердцем «Поиск-10М» (разработка А. А Дробышева) целых 102 дня. Спустя еще два года Минздрав СССР разрешил институту осуществлять подключение искусственного сердца больным. В. И. Шумаков с сотрудниками клинических подразделений сконструировали мембранный оксигенатор⁶ «Мост».

Тем не менее, сохранялись определенные несовершенства в устройстве искусственного сердца: травматичность подключения протеза, опасность развития разнообразных осложнений. Поэтому В. И. Шумаков продолжил исследования. В частности, в конце 1970‑х годов он разработал две модели протезов клапанов с механической фиксацией, изготовленных из титановых сплавов; в 1982 году впервые имплантировал отечественный электрокардиостимулятор ЭКС-425.

С 1975 по 2000 год системы механической поддержки сердца были применены у сотен больных с тяжелой и крайне тяжелой степенью сердечной недостаточности, благодаря чему расширились знания врачей об особенностях адаптационных реакций человеческого организма, наметились новые пути создания эффективных систем механической поддержки кровообращения — полностью имплантируе-
мого искусственного сердца.

►   ►   ►

Между тем главной мечтой В. И. Шумакова являлось осуществление операции по пересадке (трансплантации) донорского сердца. Для становления этой отрасли медицины требовалась юридическая регламентации трансплантационных методов лечения. Сам Валерий Иванович был сторонником строгого правового обоснования работы трансплантационных центров и донорских бригад, выступая за констатацию смерти индивидуума при смерти мозга — только в таком случае возможно изъятие органов у трупных доноров: с констатированной смертью мозга и бьющимся сердцем. Он видел возможность преодоления нехватки донорских органов, повышения качества трансплантатов и эффективности операций в развитии интенсивного (мультиорганного)⁷ и экстенсивного (посмертного) донорства. В результате благодаря активной деятельности В. И. Шумакова и его коллег Министерство здравоохранения СССР в 1987 году утвердило «Временную инструкцию по констатации смерти на основании диагноза “смерть мозга”». В 1992‑м был принят закон РФ «О трансплантации органов и/или тканей человека», а через год вышла инструкция Минздрава РФ «О порядке изъятия органов человека у доноров‑трупов»⁸.

Сама технология пересадки сердца принадлежит ученому‑экспериментатору В. П. Демихову⁹, который еще в 1937 году первым в мире вживил искусственное сердце собаке. Однако в дальнейшем его работы встретили неприятие «наверху» и прекратились. В 1967 году французский кардиохирург К. Барнард сделал успешную трансплантацию сердца человеку: донором стала погибшая от травмы мозга 25‑летняя девушка, а реципиентом — 53‑летний больной с сердечной недостаточностью на фоне коронарного склероза. В 1968 году врачи Военно‑медицинской академии имени С. М. Кирова и Института хирургии имени А. В. Вишневского провели пересадку сердца 25‑летней женщине, но она прожила после этого только около полутора суток. Следующие попытки — Г. М. Соловьева (1971) и В. И. Бураковского (1974) закончились неудачно: прооперированные умерли в тот же день. В итоге в СССР на подобные операции наложили вето, преодолеть которое со временем удалось В. И. Шумакову.

В 1986 году он осуществил свою первую операцию по трансплантации сердца, также закончившуюся трагично: больной скончался на пятые сутки. Готовясь ко второй, Валерий Иванович рисковал и положением, и карьерой. Более того, стоял вопрос о судьбе развития трансплантологии в нашей стране. В Министерстве здравоохранения ясно давали понять: промахов больше не потерпят. Операция 12 марта 1987 года явилась первой успешной трансплантацией сердца в СССР. Весь мир облетел снимок В. И. Шумакова со спасенной им больной Александрой Шальковой. Она прожила еще девять лет, вышла замуж и, как считал хирург, могла бы прожить гораздо дольше, если б не забыла однажды принять таблетку для подавления реакции отторжения.

После этого подобные операции В. И. Шумаков начал проводить регулярно.

►   ►   ►

Валерий Иванович руководил и другими направлениями деятельности института, участвовал в исследованиях, которые велись параллельно с изучением проблем пересадки сердца.

Огромное внимание он уделял вопросам консервации органов, поскольку от ее качества напрямую зависел исход операций. В 1970 году В. И. Шумаков ввел в клиническую практику два метода консервации почек — перфузионный¹⁰ и бесперфузионный¹¹, а также рецептуру первого советского консервирующего раствора. Валерий Иванович искал и исследовал необходимые для трансплантации противоишемические¹² препараты, обладающие кислородотранспортными свойствами. В сотрудничестве с коллегой Н. А. Онищенко в ходе экспериментов с животными им была установлена причина отторжения трансплантата. «Нас интересовал препарат, улучшающий качество хранения пересаживаемых органов, в первую очередь донорских почек. Дело в том, что донорские почки после различных сроков хранения начинают функционировать не сразу и, увы, не все. Поэтому процент и скорость их включения в работу является показателем качества консервации». Необходимыми свойствами обладал препарат «Перфторан», созданный под руководством профессора Ф. Ф. Белоярцева. Работал В. И. Шумаков и над новыми методами внепочечного очищения организма (гемодиализ).

Итогом широкой клинической практики по пересадке почки стало возникновение новой области медицины — трансплантационной нефрологии. В. И. Шумаков и М. Я. Ратнер создали в НИИТиИО первое отделение нефрологических проблем трансплантации почки, которое возглавила их ученица Н. А. Томилина.

Серьезных успехов Валерий Иванович достиг в поисках эффективного способа лечения сахарного диабета. Вместе с учениками он разработал, экспериментально и клинически опробовал приборы для непрерывного введения быстродействующего инсулина и других лекарств. В 1985 году в институте появилась автоматизированная система «Биостар» — датчик глюкозы с ЭВМ-дозатором и с возможностью регулировать уровень сахара в крови больного по индивидуальной схеме. В. И. Шумаков участвовал в создании дозаторов инсулина, представлявших собой многорежимные насосы, и еще в 1975 году провел две имплантации таких дозаторов, а в 1976‑м — на пять лет раньше западных коллег — вживление отечественного однорежимного фреонового дозатора. Он всемерно содействовал выпуску первых советских дозаторов инсулина типа «Электроника-УВИ-01», которые начали производиться в конце 1980‑х годов.

В 1970‑х годах Шумаков совместно с коллегами занимался исследованиями, связанными с клеточной трансплантологией. Эффективность клеточной терапии при сахарном диабете удалось доказать в опытах на животных. А в 1979 году хирург осуществил одну из первых в мире успешных трансплантаций островковых клеток поджелудочной железы, что привело к ослаблению тяжести заболевания и регрессу осложнений у больного. В НИИТиИО стали регулярно проводиться пересадки культур островковых клеток, причем выполнялись как аллотрансплантации (от человека), так и ксенотрансплантации (от животных).

В институте широко велись работы по созданию низкотемпературного банка клеток печени, селезенки и других органов, углублялись теоретические знания о воздействии клеточных трансплантатов на организм. В результате возникло еще одно новое направление в медицине — пептидная терапия¹³, способствующая восстановительному процессу в поврежденных органах. В. И. Шумаков, А. Б. Цыпин и Н. А. Онищенко получили препарат «Спленопид» для восстановления нарушенных межклеточных взаимодействий в органах и тканях при различных патологиях.

В конце 1970‑х годов Валерий Иванович занимался проблемами пересадки печени. Совместно с Э. И. Гальпериным он разработал метод трансплантации левой доли этого органа и впервые осуществил такую операцию в 1977 году. Через четыре года вышла его монография «Трансплантация печени».

В середине следующего десятилетия под руководством В. И. Шумакова в институте создавались системы вспомогательной селезенки для лечения тяжелых гнойно‑септических и аутоиммунных заболеваний. В 1989 году началась программа по ортотопической пересадке печени¹⁴, а в начале 1990 года Валерий Иванович провел успешную трансплантацию печени больной с иноперабельной¹⁵ опухолью.

►   ►   ►

Приведем ряд высказываний В. И. Шумакова о себе из книги «Москвы почетный гражданин…» (М., 1999). Вот, например, о профессии:

«Хирургия — это одна из немногих сфер трудовой деятельности, где от человека — в данном случае хирурга — зависит почти все. Тут не помогут ни регалии, ни посты, ни связи, нельзя переложить ответственность на кого‑то другого — каждый раз надо брать на себя риск и снова доказывать, подтверждать свое право называться хирургом. За это я и люблю свою профессию.

Меня нередко с пристрастием выспрашивают, как мне удается проводить по одной‑две трудные операции в день и занимать столь сложную административную должность? Руководство институтом в первую очередь дает мне возможность делать то, что я хочу. Административная сторона работы, конечно, у меня энтузиазма не вызывает, да я и не знаю, у кого она могла бы вызвать энтузиазм. Чисто чиновничья должность не для меня. Я хирург. К тому же я люблю операции делать. Я удовольствие получаю от нее. А потом... Большая хирургия, быть может, сродни миру искусства. И если человек, могущий творить, перестает это делать, то пусть частично, но умирает. Я во время сложной операции испытываю такие же чувства, какие, мне кажется, испытывает артист во время работы над серьезной ролью. Здесь только аплодисментов нет. Когда все хорошо удается, то и сам понимаешь, и люди вокруг понимают, как это было сделано. И получаешь самое настоящее удовлетворение. Причем стандартов в работе здесь практически нет. Бывают похожие ситуации, и вначале может показаться, что это стандарт. Я вот вчера делал операцию, с которой может справиться начинающий хирург. А оказалось все не так, как должно бы быть, вот вам нестандартная ситуация. Но ничего, справились. <…>

Подбирая свою команду, я оцениваю врачей только по профессиональным качествам. Потому что “хороший парень” — это для застолья высшая категория оценки. А для дела главнее, что он хороший специалист, даже если у него плохой характер. <…> Врачи разные бывают. Думаю, что из тех, кто просто так идет в хирурги, исходя из принципа “давай попробуем”, хирурги приличные не получаются. Надо любить свою профессию, потому что она иногда действительно требует любви. А иначе ничего хорошего не получится. Хирурги жизнь в руках держат — они должны по призванию души работать. А то и людям от них большой пользы нет».

О трансплантологии и ее проблемах:

«Та область, в которой я работаю, является наиболее современной областью медицины, которая сейчас бурно развивается во всем мире и набирает темпы. <…> Мы примерно в то же время, что и в других странах, начали выполнять операции по пересадке почки. С 1965 года такие операции осуществляются регулярно. К сожалению, пересадки других жизненно важных органов — сердца, печени, поджелудочной железы — у нас начали выполняться только спустя 20 лет после того, как они стали нормой во всем цивилизованном мире. В СССР длительный период существовал запрет забирать донорские органы у больных со смертью мозга. Почку можно пересаживать даже после остановки сердца у доноров. В пределах 45 минут, если успеть забрать почку, защитить ее и пересадить пациенту, то получаются хорошие результаты. А такие органы, как сердце, печень и поджелудочная железа, можно брать для пересадки только тогда, когда сердце донора работает — кровоснабжает эти органы. Естественно, забор органов осуществляется только тогда, когда мозг донора уже в силу различных причин перестает функционировать и нет возможности возобновить его функции, а сердце продолжает работать.

Пересадка органов в клинике — это весьма сложная проблема на сегодняшний день. Кроме того, когда подобные операции стали у нас проводиться, <…> пошла волна негативной реакции, возбужденная прессой. В погоне за сенсацией появились публикации о пересадках органов без соблюдения морально‑этических норм. Нас чуть ли не обвиняли в преднамеренных убийствах людей с целью изъятия здоровых органов, в продаже этих органов за валюту. Эта волна, естественно, оказала свое отрицательное воздействие на внедрение в медицинскую практику отечественного и зарубежного опыта, достигнутого в этом направлении. Причем удар был не по врачам, врачи — они, кроме пересадок, выполняют различные плановые операции. Удар был по больным, в основном молодым, которые ждали пересадки сердца или печени. Многие из них так и не дождались операций. Хотя этих людей можно было спасти, вернуть к жизни, к работе. Мы, конечно, тоже сложа руки не сидели, была проделана большая работа с московским здравоохранением. Сейчас решаются вопросы организации забора и заготовки донорских органов, закупки необходимой аппаратуры. Вопросы эти решаются с главными врачами московских больниц. Могу сказать, что закончена фаза провала и бездействия, и я с оптимизмом смотрю на перспективы развития проблемы пересадки органов. У нас в стране сейчас функционируют более 20 центров по пересадке почки. К сожалению, пересадкой сердца пока занимаются только у нас в институте и в Центре хирургии АМН, но там выполнено таких операций приблизительно вдвое меньше. Я думаю, что и этот вопрос мы решим, операции будут выполняться и в других городах, в частности в Петербурге, где проблема пересадки органов получила также положительную поддержку, возможно, и в других крупных городах России. Сложности, которые испытывает отечественная медицина — они и на наших проблемах сказываются, и сказываются в первую очередь потому, что трансплантология — это самая молодая, самая передовая, но и самая дорогая отрасль медицины. Частично государство поддерживает эту отрасль медицины — деньги на развитие высоких технологий отпускаются, но этих средств явно, я повторяю, явно недостаточно. Сравните: в США ежегодно количество осуществленных операций по трансплантации сердца превышает 1300, печени — 1500, почек — 5600; в Германии, соответственно, 600, 700 и 1400; а в нашей стране в год производится всего несколько десятков операций по пересадке сердца и печени и немногим более 500 операций по пересадке почек. В то же время потребность россиян в трансплантации почек составляет 50 на один миллион населения, а в трансплантации сердца ежегодно нуждается несколько тысяч человек»¹⁶