46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк

С первых дней Великой Отечественной войны в военкоматы Москвы и других городов Советского Союза стали поступать заявления от женщин‑летчиц, которые просили отправить их на фронт сражаться в авиационных частях наряду с мужчинами. Их горячо поддержала первая советская женщина — воздушный штурман, Герой Советского Союза Марина Михайловна Раскова¹, на женском антифашистском митинге в Москве 8 сентября 1941 года заявившая: «Дорогие сестры! Неизмерима наша ненависть к врагу. Непоколебима наша воля к победе. Неисчерпаемы наши силы, которые мы целиком отдаем Родине для борьбы с врагом. <…> Советская женщина — это сотни тысяч автомобилисток, трактористок и летчиц, готовых в любую минуту сесть на боевые машины и ринуться в бой с кровожадным врагом»². Она выступила с инициативой создать авиационную часть, состоящую исключительно из женщин, и обратилась за поддержкой в Наркомат обороны. 8 октября 1941 года, когда гитлеровцы рвались к Москве, вышел приказ о формировании трех женских авиационных полков: 586‑го истребительного, 587‑го пикирующих бомбардировщиков, 588‑го ночных бомбардировщиков³. Вся организационная работа по комплектованию и подготовке к боевым действиям этих полков поручалась М. М. Расковой. В одном из зданий Военно‑воздушной академии имени Н. Е. Жуковского в Москве на Ленинском проспекте приступила к работе отборочная комиссия. Сюда со всех уголков страны прибывали летчицы аэроклубов и Гражданского воздушного флота, инженеры, техники, механики. Не было женщин — штурманов и техников по вооружению: таковых предстояло набрать и обучить. Среди прочих в группу летчиц Раскова зачислила коренную москвичку Татьяну Петровну Макарову, а в группу штурманов — студентку Московского государственного педагогического института Веру Лукьяновну Белик.

Т. П. Макарова родилась в Москве на тихой Болотной улице. После окончания семи классов она поступила в Московский механико‑технологический техникум пищевой промышленности. Когда училась на третьем курсе, ей попалась в руки брошюра «Молодежь, в аэроклубы!», изменившая все жизненные планы девушки.

1930‑е годы — время бурного развития авиации и всеобщего увлечения ею. Молодежь страны массово осваивало летное дело. Призыв ЦК ВЛКСМ «Комсомольцы, на самолеты!» 17‑летняя Татьяна Макарова восприняла как обращенный лично к ней и записалась в аэроклуб. После первых самостоятельных полетов поняла: вот ее призвание! Получив через два года два диплома — техника‑кондитера и летчика‑инструктора, решила остаться в авиации и пошла работать инструктором в Ленинский районный аэроклуб.

С самого начала войны Таня стремилась попасть на фронт. Узнав о формировании женских авиационных подразделений, она добровольно прошла отборочную комиссию и была зачислена летчиком в 588‑й (позднее переименованный 46‑й гвардейский) ночной бомбардировочный авиационный полк (НБАП) — первый в мировой военной истории полностью, от командира до механиков, состоявший из женщин.

В октябре 1941 года, когда враг вплотную приблизился к Москве, М. М. Раскова получила приказ эвакуировать авиагруппу в город Энгельс Саратовской области. Там предстояло подготовить летчиц к ночным полетам и обучить с азов штурманов, набранных из студенток вузов. На место прибыли морозным утром 25 ноября. Начальство Энгельсской военной авиационной школы пилотов выделило все необходимое — опытных преподавателей и инструкторов, оборудование, учебные самолеты. Трехгодичную программу авиашколы требовалось освоить за полгода. Занятия длились по десять‑одиннадцать часов. Уже здесь проявились лучшие качества Татьяны Макаровой, описанные позже ее однополчанкой Л. Н. Розановой (Литвиновой): «Это была веселая жизнерадостная девушка с тоненькой стройной фигуркой, худенькими плечиками, маленькими руками и привлекательной улыбкой. Она выглядела необыкновенно женственно даже в неуклюжем мужском летном комбинезоне. Таня умела пошутить, посмешить подруг и сама от души смеялась, любила петь лирические песни. Однако она была и отличной летчицей, обладала сильным характером и необыкновенной выдержкой. Балагур, певунья и хохотунья на земле, она совершенно преображалась в воздухе, имела свой собственный летный почерк, свойственный пилотам высокого класса: летала красиво, смело, спокойно и быстро принимала решения, в какое бы трудное положение ни попадала»⁴.

Летать девушкам предстояло на самолетах По-2, которыми в начале 1942 года оснастили ночной бомбардировочный авиаполк⁵. По-2 — это легкий самолет‑биплан из фанеры с двумя тесными открытыми кабинами и маломощным мотором, позволявшим развивать максимальную скорость 100–120 километров в час. В мирное время он использовался как учебный, санитарный, его широко применяли в сельском хозяйстве, в сфере связи и многих других областях. Ни сложного навигационного оборудования, ни брони, ни бомбового отсека — бомбы подвешивались под плоскостями крыльев. Однако По-2 не нуждался в специально оборудованных аэродромах, был способен садиться хоть на деревенской улице, хоть на опушке леса, кроме того, мог поражать единичные цели (переправы, склады, штабы и так далее) с ювелирной точностью, недоступной для скоростных самолетов. Конечно, днем воевать на нем было невозможно: без прикрытия он становился отличной мишенью для вражеских истребителей. Но ночью в качестве бомбардировщика ближнего действия По-2 принес нашим войскам большую пользу.

Чтобы верно определять в темноте местонахождение самолета, держать нужный курс и осуществлять точное бомбометание, требовалась безукоризненная согласованность действий пилота и штурмана. Такая согласованность — «слетанность» — возникла между летчицей Татьяной Петровной Макаровой и штурманом Верой Лукья­новной Белик. Вера родилась в селе Ефремовка Запорожской области. В школе ей особенно нравились математика и физика. Мечтая стать учительницей, она в 1939 году приехала в столицу и поступила на физико‑математический факультет Московского государственного педагогического
института. С началом войны Вера доб­ровольно вступила в авиационную часть, формируемую М. М. Расковой. Военная специальность штурмана, которую девушка получила в Энгельсе, оказалась сродни мирным занятиям Веры, а освоить летное дело помогла Татьяна Макарова. Девушки подружились. Все та же Л. Н. Розанова (Литвинова) вспоминала: «Не только в полете, но и на земле они всегда были вместе. Их связывало большое доверие и взаимопонимание. В дни боевой деятельности на фронте их дружба стала еще крепче. Находясь в одном самолете, они вместе переживали трудности полета и радости успеха, вместе подвергались смертельной опасности, вместе решали, как лучше поразить врага, перехитрить его, успешно выполнить боевое задание. В полку их дружный экипаж прочно завоевал славу экипажа снайперских бомбовых ударов по врагу»⁶.

Уже в Энгельсе в феврале 1942 года Раскова назначила Макарову командиром, а Белик — штурманом звена в первой эскадрилье. 27 мая Марина Михайловна проводила 588‑й ночной бомбардировочный полк на Южный фронт и передала командованию 218‑й авиадивизии 4‑й воздушной армии.

Свой первый боевой вылет Макарова и Белик, как и большинство экипажей женского полка, совершили в ночь на 9 июня 1942 года с полевого аэродрома в донбасском поселке Труд Горняка, расположенном под Краснодоном. Бомбили траншеи противника в районе реки Миус, где проходила линия фронта. В последующие недели каждую ночь с наступлением сумерек и до рассвета экипаж Макаровой — Белик совершал по пять‑шесть вылетов.

Поначалу фашисты еще не разобрались в типе самолетов По-2 и в тактике летчиц, не разработали соответствующих приемов противовоздушной обороны, и экипаж Макаровой — Белик уходил с задания без повреждений машины. Однако в скором времени враг стал обрушивать на «русфанер» (как немцы называли По-2) такой мощный зенитный ураган, что экипажи прилетали на аэродром с многочисленными пробоинами. Но тут в дело вступали техники полка; их умелые руки возвращали самолеты в строй. Из оперативных донесений: «С момента начала боевой работы полк уничтожил мотомехчасти и живую силу противника, сооружение и укрепления, склады с боеприпасами и горючим, железнодорожные станции и эшелоны, переправы по реке Дон»⁷.

Затем начались тяжелые дни отступления.

Потерпев поражение под Москвой, немецкое командование сосредоточило на юге отборные части, стремясь захватить нефть Грозного и Баку. 25 июля 1942 года с плацдарма на Дону одна часть гитлеровцев хлынула лавиной на Сталинград, другая — на Грозный. 3 августа немцы захватили Ставрополь, 9‑го — Майкоп, 10‑го — Пятигорск. Чтобы избежать окружения, советские войска отступили до предгорий Кавказа. 13 августа, сменив девять аэродромов, НЛБАП прилетел в станицу Ассиновскую, находящуюся в Сунженской долине. Здесь, неподалеку от Грозного, полк базировался до января 1943 года, выполняя боевые задания в исключительно трудных условиях. Начальник штаба полка И. В. Ракобольская, бывшая студентка физического факультета МГУ, вспоминала: «Армия отступала за Моздок, в гористую местность. Малейший просчет штурмана или летчика — и катастрофа неминуема, так как горы превышали высоту полета. Часто туманы закрывали аэродром, внезапные снегопады и дожди преграждали нам путь, могучие воздушные потоки швыряли наши легкие машины на сотни метров вверх или вниз. Горела нефть Грозного, черные облака не давали ни дышать, ни летать. <…> Никогда раньше, в мирное время, не летали летчики на таких самолетах в подобной обстановке»⁸.

Линия фронта проходила по Тереку в районе Моздока. Здесь фашисты установили множество прожекторов и зенитных установок против «ночных ведьм» — так они называли наших летчиц. И не зря называли: Макарова, Белик и их подруги совершили к тому времени по 200 и более боевых вылетов, разрушили не один десяток важных стратегических объектов противника и даже разбомбили штаб немецкого генерала фон Клейста под Моздоком. Недаром уже начиная с 1942 года за каждый сбитый По-2 немецких зенитчиков и истребителей награждали Железным крестом. Стоило фашистам заслышать мотор приближающегося По-2, как они включали десятки мощных прожекторов, которые ловили своими щупальцами маленький самолет, а зенитки открывали ураганный огонь. Особенно опасными были те 30–40 секунд, когда По-2 не маневрировал, а держался строго горизонтально, чтобы штурман мог точно сбросить бомбы на цель. В подобных ситуациях в дело вступала боевая взаимовыручка экипажей. В своей книге «Небо остается нашим» командир эскадрильи М. П. Чечнева описывает несколько таких случаев. Вот лишь два из них.

Однажды после бомбежки Моздока экипаж командира звена Нины Распоповой со штурманом Ларисой Радчиковой попал под перекрестный зенитный огонь. Как ни пыталась маневрировать Распопова, ей не удавалось вырваться из освещенного прожекторами пространства. Летящий следом экипаж Татьяны Макаровой со штурманом Верой Белик сбросил бомбы на зенитные батареи и помог Распоповой и Радчиковой спланировать в сторону своей территории. В другой раз Макарова и Белик спасли экипаж командира эскадрильи Марины Чечневой со штурманом Евгенией Рудневой. В слепящем свете мощных прожекторов тем грозила потеря пространственной ориентации и неминуемая гибель. Подоспевший экипаж Макаровой сбросил САБ — светящуюся авиабомбу. Немецкие прожектористы, переключившись на вспышку САБ, «отпустили» самолет Чечневой, и он благополучно улетел в сторону расположения наших войск⁹.

Неоднократно благодарили летчиц НЛБАП за оказанную помощь бойцы наземных частей, называя их «небесными созданиями». Для пилотов‑мужчин они были «сестренками»¹⁰. О них рассказывала фронтовая пресса. Например, газета «Боевые соколы» 11 августа 1942 года сообщала: «Особенно меткой бомбардировке был подвергнут лес — место расположения фашистских танков и мотопехоты. Экипаж летчицы Полины Макагон после бомбометания наблюдал огромный взрыв и пожар с характерным для горения танков белым дымом. Большой силы взрывы и пожары возникали от бомбардировок экипажей Татьяны Макаровой, Ольги Санфировой и других»¹¹.

27 сентября 1942 года 588‑й НЛБАП посетили командующий Северо-Кавказским фронтом генерал армии И. В. Тюленев и командующий 4-й воздушной армией генерал‑майор авиации К. А. Вершинин. В торжественной обстановке был зачитан приказ о награждении более 30 летчиц, штурманов и техников медалями и орденами. Татьяне Петровне Макаровой и Вере Лукьяновне Белик вручили ордена Красного Знамени.

Во время боевых действий на Северном Кавказе в состав авиаполка ввели еще одну эскадрилью. Т. П. Макарову назначили командиром, а В. Л. Белик — штурманом второй эскадрильи¹².

В начале 1943 года после победы советских войск в Сталинградской битве гитлеровцы, опасаясь оказаться отрезанными от основных сил, начали спешно отходить с Кавказа. Перед женским авиаполком поставили задачу бомбить отступающего врага. В долгие зимние ночи эскадрилья Макаровой совершала по 7–8, а то и по 10–12 вылетов.

8 февраля 1943 года в станице Челбасская, куда перебазировались «ночные ведьмы», перед личным составом зачитали Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении женскому 588‑му ночному бомбардировочному авиаполку почетного наименования «гвардейский» (со сменой номера на 46‑й). Голоса Макаровой и Белик влились в общее радостное «ура». Еще бы! Ведь полк первым не только в 218‑й дивизии, но и во всей 4‑й воздушной армии удостоился столь высокого отличия! Сбылись слова, сказанные когда‑то М. М. Расковой: «Я верю, мои скромные ночники, вы будете гвардейцами»¹³.

Продолжая наступление, наши войска в начале марта вышли к Таманскому полуострову, где встретили отчаянное сопротивление на полосе обороны немцев под названием «Голубая линия». Весной и летом 1943 года на Кубани происходили упорные схватки между немецкими и советскими военно‑воздушными силами за стратегическое господство в воздухе. Днем на участке фронта длиной около 30 километров с обеих сторон одновременно сражались до 50–80 самолетов, а ночью на бомбардировку вражеских прифронтовых аэродромов и складов с горючим вылетали По-2 46‑го гвардейского женского авиаполка. В ожесточенных воздушных боях полк нес серьезные потери, однако и немцы были «ночными ведьмами» совершенно измотаны. Они постоянно усиливали противоздушную оборону, увеличивая количество прожекторов и зенитных установок, но ничто не помогало. Наконец противник решил применить новую тактику. В ночь на 1 августа к «Голубой линии» вылетели девять экипажей второй эскадрильи Татьяны Макаровой. Когда экипаж Евгении Крутовой и Елены Саликовой первым вышел на цель, зажглись прожекторы, но зенитки почему‑то молчали. Внезапно самолет, не задетый зенитным обстрелом, тем не менее загорелся и горящим факелом упал на землю. Через несколько минут без зенитного обстрела загорелся следовавший вторым экипаж Анны Высоцкой и Галины Докутович, а затем и третий — Софьи Роговой и Евгении Сухоруковой. Идущие следом экипажи Ларисы Розановой — Надежды Судилиной (четвертый) и Татьяны Макаровой — Веры Белик (шестой), одновременно увидевшие гибель третьего экипажа, поняли, что атаки вел патрулирующий в воздухе фашистский ночной истребитель, в упор расстреливая освещенные прожекторами беззащитные По-2. Поняли и приняли контрмеры. Л. Н. Розанова (Литвинова) писала: «Я осталась жива и выполнила задание в ту скорбную ночь, подчиняясь приказу своего командира Тани Макаровой. Я его восприняла так же, как он, вынужденно бессловесный, был отдан — всем существом». Суть приказа — сбросить бомбы и возвращаться на минимальной высоте, планируя с приглушенным мотором: ночью скоростной истребитель не рискнет атаковать настолько близко к земле, опасаясь врезаться в нее. «К цели мы подошли, планируя на высоте пятисот метров. Пока разворачивались, еще потеряли высоту, и только с двухсот восьмидесяти метров бомбы полетели вниз. <…> Самолет качнуло взрывной волной. И четыре прожектора зашарили по небу, ища нас на высоте. А мы были у фашистов над самой головой: планируя, удалялись от цели»¹⁴. Вслед за Макаровой и Розановой осуществили подобный маневр летевшие за ними седьмой, восьмой, девятый экипажи эскадрильи. Не успел учесть сложившуюся обстановку пятый экипаж Валентины Полуниной и Ирины Кашириной — их расстрелял истребитель, и они сгорели над «Голубой линией». Тяжело переживая гибель боевых подруг, Т. П. Макарова подала рапорт об освобождении ее от должности командира второй эскадрильи. В. Л. Белик она предложила остаться штурманом эскадрильи, однако та, преданная дружбе, попросила не разбивать их экипаж, а понизить ее до штурмана звена. Так Макарова вновь стала командиром, а Белик — штурманом звена в первой эскадрилье...