А.М. Васнецов. Начало мая. Рябово. 1918 год. Государственная Третьяковская галерея

Имя Аполлинария Михайловича Васнецова — «младшего Васнецова», как его называли в художественном мире, в отличие от старшего брата Виктора Михайловича, — тесно связано с именем нашей столицы. Осенью 1878 года Аполлинарий впервые приехал в Москву, где в это время жил Виктор. Он был покорен московскими памятниками архитектуры, Кремлем, полюбил Москву и эту любовь сохранил навсегда. Долгие годы художник прожил на Софийской набережной в гостинице «Кокоревское подворье». Из окон квартиры в Замоскворечье любовался кремлевскими стенами и соборами. Остро чувствуя исчезающую красоту русского зодчества, мастерски передавал ее в своих картинах, создавая своеобразный исторический пейзаж. А. М. Васнецов известен и как видный краевед: в 1919–1930 годах он возглавлял (в качестве председателя и почетного председателя) общество «Старая Москва».

Аполлинарий Михайлович был человеком разносторонне образованным, интересовавшимся многими областями знаний — историей, археологией, этнографией, архитектурой, геологией… Одним из серьезных его увлечений являлась литература. Литературное наследие художника до сих пор мало изучено. Оно представлено разными жанрами — повестями, рассказами, воспоминаниями, путевыми очерками, статьями по истории и археологии Москвы, астрономии, философии, эстетике, теории искусства. Ниже дается краткий обзор и анализ литературных произведений А. М. Васнецова.

С пером он не расставался всю жизнь и в одном из выступлений на склоне дней признавался: «Меня больше рисуют как художника, но не как литератора. Между тем я много работал в этой области. Мои литературные работы я предполагал выпустить, назвав их “Отзвуки минувшего”. Попытки сделаться литератором у меня были большие. Бумаги было написано много. Литературная работа была одной из задач моей жизни»¹.

Самое раннее произведение Аполлинария Михайловича, дошедшее до нашего времени, — повесть «Три встречи», датируемая 1876–1908 годами. Повесть осталась в рукописи и пережила впоследствии много переделок; окончательные правки были внесены в 1912 году. Эта работа интересна, помимо прочего, тем, что в ней автор излагает свои философские взгляды, связанные с движением народников 1870‑х годов. Кроме того, она содержит много биографического материала.

В 1875 году А. М. Васнецов возвращается из Петербурга на родину, в Вятку, где сближается с учащимися сельскохозяйственного земского училища, увлекавшимися идеями народников. Он вступил в подпольный кружок М. П. Бородина, который вел революционную пропаганду в городе. Аполлинарию доверили хранение нелегальной литературы. Участники кружка много времени уделяли изучению трудов М. А. Бакунина и П. Л. Лаврова. Вскоре состоялось знакомство с известным издателем и просветителем Ф. Ф. Павленковым, отбывавшим ссылку в Вятке. Все это круто изменило настроения девятнадцатилетнего юноши — Аполлинарий решил отказаться от искусства и посвятить себя служению народу. Позднее в автобиографии он рассказал: «В кружке существовало два течения “идти в народ”: к рабочим и землепашцам, другое — в учителя, учить народ. Я был горячим сторонником последнего; отстаивая свою точку зрения, я говорил: “Без образования, развития умственного и нравственного, с увеличением и улучшением только одного материального благополучия может выйти только “сытое животное”, а не человек”. Служить народу, идти в народ — увлекло меня, и я решил идти в народные учителя»².

В. М. Васнецов пытался отговорить брата, звал его в Санкт-Петербург, обещал материальную помощь, но тот остался непреклонен. Письмо Аполлинария к Виктору от 15 сентября 1875 года исполнено воодушевления: «Да, действительно, я, ты, все мы <…> должники общества, но не всего. Я считаю себя должником тому, кто в осенний дождь и ветер, пронизывающий до костей, в холод, когда застывает кровь в жилах, заносимый снегом в степях, везет свой хлеб другим, добытый потом и кровью; тому, кто живет в тесной лачуге с разъедающим глаза воздухом <…> тому, кто целое лето, почти не отдыхая, пашет, косит, боронит, страдает, кто все заработанное пропивает, чтобы на время забыть свое тяжелое бремя… Тому, кто

Стонет он по полям, по дорогам,

В рудниках на железной цепи,

Стонет он по тюрьмам, по острогам,

Под кибиткой ночуя в степи…

И долго еще не окупить нам этот великий долг. Да и велика наша задача… Так вот кому я считаю себя должником»³.

Выдержав 19 ноября 1876 года экзамены на звание учителя начального народного училища, Аполлинарий уехал преподавать в село Быстрицу Вятской губернии, однако очень скоро понял, насколько чужды и непонятны крестьянам идеи народников, и через полтора года, больной и разочарованный, вернулся в Вятку. Он остро переживал крушение народнического идеала. От того периода в творческом наследии художника остался рисунок «Идеальная деревня будущего».

В автобиографии А. М. Васнецов упоминает о рукописи, посвященной его пребыванию в учителях и предназначавшейся к печати. Она была направлена для прочтения Н. Н. Златовратскому⁴, но тот нашел ее «недостаточно литературно изложенной»⁵. Васнецов рукопись сжег, о чем впоследствии сожалел.

Литературным свидетельством народнических увлечений Аполлинария Михайловича, его философских поисков, чаяний и надежд, связанных с народничеством, краха этих надежд явилась повесть «Три встречи». Главный герой, интеллигент‑разночинец Никандр Кожевников, подобно автору, идет в народ. Он задается вопросом: «Что же сам по себе народ, масса? Что это — сфинкс или раб? Темная ли инертная сила или “народ” в лучшем значении слова, озаренный сознательным стремлением к свету и духовному обновлению?»⁶ Никандр стремится проникнуть в «самые недра жизни, испить до дна чашу страданий и горя людского»⁷. Но разглядеть душу и подлинную жизнь народа он так и не сумел и мучивших его вопросов не разрешил.

Герой повести — типичный идеалист. Человека, историю он рассматривал как формы сознания и самосознания, считая, что дух определяет все. Но, ближе увидев жизнь народа, убедился: это не так, огромная пропасть отделяет теорию от практики, простые люди не понимают интеллигентов‑пропагандистов, не понимают и не принимают также революцию 1905 года, на которую Кожевников уповал. Тяжело переживая крах своих надежд и чаяний, Никандр приходит к выводу: «Стихийная сила — девятьсот пятый год, всколыхнувшая Россию, есть следствие проснувшегося правосознания, и ничто, никакие внешние преграды не остановят пробуждения. <…> Россия будет свободна для самодеятельности и саморазвития, хотя это освобождение и купится ценой невероятных кровавых жертв, длительных годов, усилий, борьбы с темными внутренними силами родины, и после ряда упадков и подъемов, непримиримых противоречий восторжествует в конце концов все‑таки добро»⁸. «К жизни, к деятельности, к борьбе!»⁹ — вот отныне жизненное правило Никандра Кожевникова.

Увлечение А. М. Васнецова идеями народников оказалось кратковременным, однако его свободолюбивые демократические взгляды остались неизменными и нашли отражение в литературном творчестве. К повести «Три встречи» он обращался неоднократно, переосмысливая свою гражданскую позицию. Пытался повесть опубликовать. По воспоминаниям Е. К. Васнецовой, жены сына художника Всеволода, Аполлинарий Михайлович послал рукопись на рецензию В. Г. Короленко, но она последнему не понравилась: «Прежде всего, необыкновенная растянутость, громоздность, тяжесть изложения. <…> Действующие лица произносят длинные монологи по всякому поводу. Говорят же вообще так, как не говорят в жизни. Наконец — общий тон рассказа какой‑то архаический. Точно дело происходит не в наш век, а в XV или XVI столетии, и действуют не наши современники, а древне‑русские калики и землепроходцы»¹⁰. И хотя «под всем бьется какая‑то своеобразная поэтическая нотка, — продолжает Владимир Галактионович, — но она забросана и задавлена очень неуклюжими формами. На вопрос — стоит ли издавать — боюсь ответить положительно. Форма — Вы это знаете как художник — значит очень много, а в Вашей повести она очень несовершенна, и сквозь нее читатель не разглядит того, что есть положительного»¹¹. Рукопись была перенаправлена А. Г. Горнфельду, члену редакции журнала «Русское богатство», помощнику В. Г. Короленко по отделу беллетристики и критики. Горнфельд писал Васнецову: «Роман Ваш (вероятно, все та же повесть “Три встречи”. — Е. Я.) <…> груда материалов, не дошедших до полного художественного выражения. <…> Возможно, что я ошибаюсь; хотел бы знать, что говорят Вам другие, более компетентные»¹². А. М. Васнецов переживал, что рукопись отвергли, и в конце жизни, подводя итоги своей 50‑летней творческой деятельности, включил повесть в сборник «Отзвуки минувшего» под названием «Девятьсот шестой год (страница романа)».

События 1905 года оставили глубокий след в его душе. Вместе с другими преподавателями и учащимися он присутствовал на собраниях и митингах, устраиваемых в Московском училище живописи, ваяния и зодчества в поддержку революционных выступлений народа. А. М. Васнецов и К. А. Коровин пожертвовали Московскому комитету РСДРП 300 рублей на памятник борцам за свободу¹³. В 1906 году действительный член Московского археологического общества Аполлинарий Васнецов вышел из состава Комиссии по сохранению древних памятников в знак протеста против направленного Обществом императору Николаю II послания с выражением верноподданнических чувств по случаю подавления недавнего восстания.

Свидетельством раздумий и переживаний по поводу происходящего в стране явилась повесть «Тоска» («Колокольня»). Здесь А. М. Васнецов пытается рассмотреть и решить вопросы о назначении человека на земле, о смысле и цели жизни, о бытии, о том, кто виноват в общественном неустройстве и социальном неравенстве людей. Герой повести — преподаватель монастырской школы Иван Степанович Рождественский — тяжело воспринял поражение революции 1905 года, участником которой был — посещал сходки, митинги, демонстрации, пел революционные песни, читал подпольную литературу. После подавления восстания он начинает чувствовать приступы неодолимой тоски и душевного опустошения. Постоянно спрашивая себя, стоит ли жить ради воцарившегося «по ту грань» девятьсот пятого года прозябания, Рождественский приходит к убеждению, что не стоит, и решает покончить с собой, сбросившись с монастырской колокольни, к которой все чаще наведывается.

С тонким психологизмом описывает А. М. Васнецов переломный момент в сознании героя. Однажды, взобравшись на колокольню, Иван Степанович захотел «снова испытать то непонятное чувство бесконечного», которое он когда‑то испытал при взгляде на звездное небо, и слиться с этим бесконечным. Но на сей раз образ бесконечного так потряс его внутренний мир, что сдавленный крик испуга сменился криком вновь рожденной души. Решение покончить с собой вдруг непонятным образом стало залогом жизни. Герой повести преодолевает свои тягостные настроения и находит в себе силы и желание жить; в нем воскресает надежда на будущее.

В 1917 году Аполлинарий Михайлович пишет три рассказа — «Супостат», «Планида», «Полуночный вихрь», объединив их в один цикл под названием «Грозы и дети», где в аллегорической форме изображено приближение новой революции. В «Супостате» описываются грозовые предвестия — в воздухе чувствуется напряжение, слышатся глухие раскаты грома, в «Планиде» странник предрекает грозу, а в «Полуночном вихре» она, к радости детей, уже бушует, освежая и обновляя все вокруг.

В предисловии к сборнику «Отзвуки минувшего» (1930) А. М. Васнецов отмечал: «Родные поля, луга, леса и реки, среди которых я вырос и провел детство, отрочество и юность, навсегда остались лучезарными воспоминаниями на всю мою жизнь, и большинство рассказов посвящено той среде “сельских обывателей”, в кругу которых я вращался в детстве и юности, — с их верованиями, идеальными настроениями, свойственными людям, живущим вдали от бурлящих центров общественности. В некоторых из них затронуты вопросы труда и деятельности — могучие рычаги, складывающие “облик жизни”»¹⁴.

В 1880‑х годах Аполлинарий Михайлович, живя в Москве, сотрудничал в журналах как иллюстратор и одновременно посылал в редакции рукописи. Так, в шести номерах «Живописного обозрения» за 1885 год он опубликовал рассказ «Святки в селе» («Глашенька») со своими иллюстрациями. В основе сюжета — романтическая история любви молодого семинариста Вифанского к девушке по имени Глашенька: любви и расставания, поскольку Глашеньку просватали за другого. Семинарист, даровитый юноша, смог поступить в университет, уехал за границу, стал известным профессором, преподавал в Париже, а последние годы жизни провел в Италии. На смертном одре старый профессор, так никогда и не женившийся, вспоминает свою первую любовь. Глашенька в ночном видении приходит к умирающему и целует его. Сюжет дополняется прекрасным фольклорным материалом — народными песнями и играми, частушками, прибаутками Вятского края. Васнецов подробно описывает сельские праздники. Рассказ проникнут любовью автора к народу, интересом к его жизни и быту. Здесь даются также поэтические описания вятской природы. Пейзаж всегда занимал в литературном творчестве Васнецова особое место. На природу Аполлинарий Михайлович смотрел глазами художника, она у него неизменно связана с человеческими переживаниями и как бы разговаривает с человеком на своем языке; часто ее состояние созвучно душевному настрою персонажей, преломляясь в их жизни и сознании. В рассказе также нашли отзвук личные моменты судьбы автора. А. М. Васнецовым была создана серия иллюстраций «Из альбома художника», гравированных затем видным мастером своего времени А. И. Зубчаниновым. В них не только последовательно показано развитие сюжета, но и выявлены характеры, внутренний мир, переживания героев, отражены различные нюансы чувств.

Другим рассказом, проникнутым любовью к сельской жизни, стал рассказ «Дедушкино бюро», увидевший свет в альманахе «Сполохи» (1912). Это трогательная история о возвращении главного героя — Николая Михайловича Никольского — в свое родовое имение, где он не был много лет. Встречи и беседы с простыми местными обитателями возвращают его в счастливое детство. Наплывают воспоминания о близких, о днях, проведенных среди сельской природы; повсюду — дорогие сердцу памятные предметы: часы, старинные гравюры на стенах, то самое дедушкино бюро… И Николай Михайлович решает вернуться в имение навсегда: «Теперь, когда жизнь потрепала его, когда он умаялся, устал, когда захотелось тихого счастья, “успокоения”, — далекое и счастливое поднялось из глубины души, пробужденное боем старых часов и тайнами дедушкиного бюро»¹⁵.

В предисловии А. М. Васнецова к сборнику рассказов «Отзвуки минувшего» говорится: «В двух рассказах внимание читателей будет обращено на величайший наш порок, разъедающий в основном пролетарские слои, — психологию пьяницы, погибшего и падшего человека»¹⁶. Речь идет о рассказах «Сельский иконописец» («Неудавшийся художник») и «Наводнение» (1914)...