В начале Мясницкой улицы под № 7 расположился особняк, пленяющий красотой с первого взгляда. Он славится не только великолепным фасадом, но и «древностию лет», поскольку входит в число немногих строений допожарной Москвы, спасшихся от огня в 1812 году. Конечно, с тех пор особняк не раз перестраивался, менял декор, но основные конструкции сохранились с 1780‑х годов, а подвальная часть, служившая все это время фундаментом, и вовсе осталась от более ранней постройки XVII века. Судьба замечательного здания неразрывно связана с теми, кто его создал и наполнил жизнью, «чьи шпоры весело звенели и голоса». Москвоведы называют особняк усадьбой Салтыковых-Чертковых, и это не просто так: первые его возвели, вторые сделали знаменитым.

* * *

29 июля 1783 года Г. А. Потёмкин писал из Крыма Екатерине II: «Я, матушка, стою, право, как на часах, имея себе большим помощником Сергея Николаевича Салтыкова, который у меня дежурным генералом. Я об нем Вам примечаю как о годном весьма для употребления в дела государственные. Он не белоручка. Естли б милость была в уравнении с товарищами его пожаловать Анненский орден, так как и Вице-Адмир[алу] Клокачеву».

Екатерина выполнила просьбу Потёмкина: на портрете, хранящемся в Рыбинском государственном музее‑заповеднике, Сергей Николаевич изображен с лентой ордена Святой Анны I степени и в мундире с флигель‑адъютантским шитьем. В 1775 году он, несомненный красавец, по протекции Потёмкина попал в первый набор флигель‑адъютантов Екатерины II и, оказавшись толковым помощником, прослужил в этой свитской должности 12 лет.

Иногда случалось, что состоявшие при Екатерине флигель‑адъютанты являлись одновременно ее фаворитами (Римский-Корсаков, Ланской, Ермолов, Зубов), но Сергей Николаевич не пополнил этот список. Все двенадцать лет он совмещал придворную должность с пребыванием в действующей армии. Например, в начале Второй Русско‑турецкой войны (1787–1791) «генерал‑майор и кавалер» Салтыков командовал 4‑й кавалерийской бригадой в составе Рязанского и Северского полков.

Родился он примерно в 1746 году, в старых палатах на Мясницкой, построенных еще в конце XVII века одним из предыдущих владельцев — касимовским царевичем Иваном Васильевичем. По архивным сведениям, в 1742 году отец С. Н. Салтыкова Николай Петрович (1704–1755) числился собственником палат, а большой земельный участок позади дома, как и у большинства москвичей того времени, занимали сад и огород. Первая жена Николая Петровича — Евдокия Матвеевна Головина, родившая ему семерых детей, умерла в 1751 году, и на следующий год он женился на Анне Яковлевне, княжне Голициной (1718–1771), внучке П. М. Апраксина — соратника Петра I. Под конец жизни Н. П. Салтыков стал тайным советником и президентом Мануфактур‑коллегии: видимо, связи супруги сыграли здесь не последнюю роль. После его кончины Анна Яковлевна сделалась владелицей палат на Мясницкой и по моде тех лет выстроила в конце двора большую оранжерею.

В четыре года Сергей, как полагалось дворянскому отпрыску, был записан в гвардию. Поступил на военную службу в 21 год и в дальнейшем прошел путь от корнета Конной гвардии до генерал‑майора. После смерти Анны Яковлевны унаследовал палаты на Мясницкой, еще раньше ему и брату достались родовые земли Салтыковых в Смоленской губернии; таким образом, Сергей Николаевич стал одним из самых завидных женихов Российской империи. Однако женился он довольно поздно — в 34 года — на Анастасии Федоровне Салтыковой (1753–1818), урожденной графине Головиной. Она уже успела побывать замужем — за подпоручиком Николаем Салтыковым, сыном знаменитой Салтычихи. Через три года подпоручик скоропостижно скончался, оставив молодую вдову с двумя маленькими детьми. С. Н. Салтыков приходился ему двоюродным дядей.

Портреты Анастасии Федоровны и Сергея Николаевича Салтыковых можно увидеть в Рыбинском художественном музее‑заповеднике. Вероятно, неизвестный художник написал на заказ парные картины, и сюда они попали после революции из одной из здешних усадеб (по легенде музея, из коллекции А. И. Мусина-Пушкина). На портрете Настасья Федоровна предстает перед нами утонченной натурой; в умном задумчивом взоре — неизъяснимая грусть.

Это был счастливый брак, в котором родилось четверо детей; кроме того, супруги воспитывали детей Анастасии Федоровны от первого брака. Прибавления в семействе потребовали перестройки дома на Мясницкой. В 1783 году старинные палаты снесли, однако оставили их сводчатые подвалы, послужившие основой для нового строения. В кладке подвальных помещений в наши дни можно найти большемерные кирпичи с характерными клеймами, позволяющие датировать эту часть здания XVII веком.

Сергей Николаевич задумал строить особняк в любимом тогдашними русскими аристократами стиле барокко. Приступая к работам, хозяин участка должен был согласовать границы и фасад возводимого здания в Московской управе благочиния (так в те времена именовалась полиция), точнее, в прикрепленной к ней Экспедиции архитектурных дел, которой в 1783 году, когда строился особняк С. Н. Салтыкова, руководил Семен Антонович Карин (1733–1797) — архитектор не первой величины, но имеющий богатый практический опыт. Москвичи называли его «полицейский архитектор». Имя автора проекта салтыковской усадьбы неизвестно, но не исключено, что им мог быть именно С. А. Карин.

Мы не знаем, как выглядел особняк, его изображений не сохранилось. Он во многом отличался от нынешнего здания: отсутствовали боковые флигели, отделка и атланты на фасаде, балкон и пандус перед входом. Однако благородное происхождение, первоначальный замысел читаются в современном облике усадьбы: остался конструктив, пропорциональные линии фасада, соразмерность и гармоничность ризалитов. На плане 1793 года особняк можно узнать по фасадам с небольшими выступами.

Между тем счастье Салтыковых длилось недолго: в 1787 году Сергей Николаевич вышел в отставку, а из находящегося в ЦГАМО документа — описания архитектурного плана — нам становится известно, что вскоре он скончался. С. А. Карин отметил в комментарии к чертежу от 1793 года: «…по просьбе покойного (выделено мной. — И. К.) господина генерал‑майора и кавалера Сергия Николаевича Салтыкова данным планом в прошлом 1787 году позволено было строить вновь два каменные корпуса, которые еще не строены». Примечательно, что чертеж для вдовы Анастасии Федоровны «сочинил с поверкою в натуре архитекторский помощник Василий Стасов» — будущий выдающийся зодчий.

После смерти мужа Анастасия Федоровна владела особняком десять лет (1790–1800) и завершила воплощение замысла Сергея Николаевича, перестроив два флигеля по бокам здания (вообще Салтыковы строили много, в 1780‑х годах они также возвели два каменных храма в родовых поместьях — в селе Новом Вяземского уезда и в селе Бражине Дорогобужского уезда; оба храма не сохранились). Скончалась она в 1818 году, пережив супруга почти на 30 лет, и незадолго до смерти совершила благое дело — в Богородице-Рождественском монастыре, одной из древнейших женских обителей Москвы, в соборе Рождества Пресвятой Богородицы устроила придел Сошествия Святого Духа на апостолов, перенеся его из своей домовой церкви на Мясницкой. Придел действует и сегодня.

В 1801 году владельцем особняка становится 15‑летний Николай Сергеевич Салтыков (1786–1836) — единственный сын С. Н. Салтыкова. Начинал он службу камер‑юнкером. В 21 год женился на фрейлине императрицы Елизаветы Алексеевны княжне Александре Алексеевне Куракиной, и этот брак оказался для него роковым. Поначалу все шло своим чередом: в 1808 году у молодых родился сын Федор, а в феврале 1809 года — дочь Наталья. Но вскоре на одном зимнем балу в Петербурге Александру увидел полковник Петр Александрович Чичерин (1778–1848) — красавец и бравый офицер, успевший к тому времени героически отличиться в наполеоновских войнах. Он представлял разительный контраст с Николаем Сергеевичем — молодым человеком, жившим под крылом у маменьки. Чичерин влюбился в Куракину с первого взгляда и через несколько дней увез ее из дома мужа. (Путем несложных подсчетов можно установить, что Чичерин потерял голову от Куракиной, когда та была на сносях. Балы начинались с Рождества и продолжались до конца Масленицы. В 1809 году они завершились 20 февраля — с началом Великого поста, а 24 февраля Александра родила дочь Наталью.) Разразился скандал; однако, в отличие от героев «Анны Карениной», Чичерины были счастливы, не обращая внимания на сплетни и кривотолки. В любви и согласии они прожили почти десять лет, каждый год — с перерывом на участие Петра Александровича в Отечественной войне и в Заграничном походе — у них рождался ребенок (всего появилось на свет шестеро детей). В 1818 году Александра скоропостижно скончалась. До конца своих дней Петр Александрович оставался безутешен.

Салтыковы предпринимали попытки развестись. 30 июня 1809 года по заявлению Александры Алексеевны было возбуждено дело «О расторжении брака камер‑юнкера Николая Салтыкова с женой его Александрой княжной Алексеевой по его прелюбодеянию». Опять напрашивается аналогия с «Анной Карениной», на сей раз с Карениным: для того, чтобы жена имела возможность выйти замуж еще раз, мужу требовалось взять вину на себя. В данном случае оскорбленный и униженный Николай Сергеевич повел себя в высшей степени благородно. Дело рассматривалось в высших духовных инстанциях, тянулось много лет и не прекратилось даже после смерти Александры Алексеевны. В частности, через год после начала разбирательства Куракину, у которой уже родился сын от Чичерина, склоняли «к христианскому примирению с своим супругом и к совокупному с ним жительству».

Что же оставалось делать покинутому Николаю Сергеевичу? Он не мог вступить во второй брак при живой жене, дети от Куракиной умерли во младенчестве… Есть сведения, что впоследствии его второй женой стала Мария Лаврентьевна Шестр (1790–?). Узнать о ней ничего не удалось. Я могу лишь сделать предположение, что Мария Лаврентьевна родилась не в России, и скорее всего ее отцом являлся некий англичанин по имени Лоуренс Честер (известно, как в России начала XIX века иной раз транскрибировали иностранные имена). Видимо, она утешила Николая Сергеевича, хотя создать полноценную семью им в итоге не удалось.