«Сила Божия была с народом нашим»

Икона Казанской Божией Матери

Православные предания о Великой Отечественной войне.

Такие известные ученые, как О. А. Платонов и иеросхимонах Моисей (Боголюбов), приводят в своих книгах множество православных преданий периода Великой Отечественной войны. У некоторых есть документальные основания, другие, как ныне признают и сами верующие, носят в значительной мере мифологический характер. Однако в нашем случае важно не это, а то, что все они играли в военные годы положительную роль, поскольку вселяли в людей веру в неминуемую победу над врагом, помогали перенести военные тяготы. Не пытаясь изложить полную картину (что невозможно в рамках краткого очерка), ограничимся лишь несколькими штрихами, тем не менее достаточно ярко характеризующими описываемое явление.

* * *

До сих пор в народе нашем бытует легенда, что Г. К. Жуков всю войну возил с собой в машине Казанскую икону Божией Матери, наиболее чтимую русским воинством, а отправляясь командовать Одесским военным округом и проезжая Киев, принес ее в храм и попросил поместить чудотворный образ в алтаре. Возникновение подобной молвы о Жукове, в глазах людей соединившем царскую и советскую традиции (дважды георгиевский кавалер и четырежды Герой Советского Союза), вполне объяснимо. Известно в частности, что Георгий Константинович, когда один из белорусских священников пожаловался ему, что фашисты увезли колокола из храма, приказал доставить в этот храм по железной дороге новые колокола и прислал в помощь взвод солдат. Именно Г. К. Жуков в 1945 году вновь зажег неугасимую лампаду в восстановленном по его приказу лейпцигском православном храме, построенном в память о Битве народов.

Существуют многочисленные свидетельства о том, что начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников (бывший полковник царской армии) носил на груди старинную нательную ладанку с иконкой и постоянно молился о спасении России. Верующие придавали особый смысл тому, что преемником Бориса Михайловича на посту начальника Генштаба стал сын священника маршал А. М. Василевский.

В освобожденной Вене в 1945 году по приказу маршала Ф. И. Толбухина (брат которого, протоиерей, служил в блокадном Ленинграде) были отреставрированы витражи православного собора и отлит в дар колокол с надписью «Русской Православной Церкви от победоносной Красной армии»¹.

О росте религиозных настроений в армии в годы войны свидетельствуют архивные документы, очевидцы, литераторы, в числе которых и писатель В. Ф. Тендряков². Вот характерные строки из письма солдата М. Ф. Черкасова: «Мама, я вступил в партию. <…> Мама, помолись за меня Богу»³.

Много значили для верующих совпадения дат текущих событий с памятными датами православного календаря. Так, начало контрнаступления Красной армии 6 декабря 1941 года под Москвой пришлось на день памяти святого благоверного князя Александра Невского — защитника земли Русской. Германия напала на СССР в День Всех Святых, в земле Российской просиявших, — их небесное покровительство предопределило в итоге поражение агрессора. Киев был освобожден 6 ноября 1943 года — в день празднования иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». В 1945 году Пасха отмечалась в день великомученика Георгия Победоносца — знамение скорой победы над фашистской Германией… Не случайно в массовом сознании тех лет сформировалось убеждение о закономерности поворота в религиозной политике советского государства⁴.

Зримым свидетельством помощи Божией нашему народу в годы Великой Отечественной войны верующие называют обновления икон в епархиях, пострадавших от фашистского нашествия. Долгие десятилетия сотни документов, зафиксировавших подобные события, тщательно скрывались в спецхране. Характер изложения в этих документах, как увидим, зависел от их авторов. Вот фрагмент протокола, написанного представителями власти: «В 1944 году в феврале имел место случай “обновления иконы” в Ивановской области. Организаторы этого “обновления” — бывший священник Сорокин и гражданка Петрова — органами НКГБ арестованы и осуждены, икона конфискована»⁵.

А вот выдержки из акта, составленного окружным благочинным протоиереем Дмитрием Павловичем Плахтеевым: «Сего числа (18 августа 1944 года. — В. Я.) нами вторично проверен факт обновления икон Почаевской Богоматери, “Неопалимая Купина“ и Апостола и Евангелиста Марка у гражданки села Королевки [Макаровского района Киевской области] Зайцевой Софии Васильевны, причем оказалось, что все изложенное в [предшествующем] акте № 1 отвечает действительности. <…> 22 июня 1944 года совершилось обновление икон. <…> Хотя оно происходило во время утренней молитвы, около 9 часов утра, но процесса обновления икон София не видала, только обратив взоры на иконы, она заметила, что они просветлели, и в другой раз говорит, что с икон сходили как бы тучи, а икона делалась яснее и понятнее. При осмотре икон гражданскими должностными лицами за иконами была паутина, на что представитель сказал: “Там адрес“, что свидетельствовало за то, что иконы были не тронуты с места. София Зайцева сообщила, что 20 июля у нее опять обновилась <…> икона Святителя Иннокентия, Епископа Иркутского. <…> Была почерневшая, а сейчас просветлела». На вопрос отца Плахтеева, как люди узнали, что обновились иконы, София Зайцева ответила: «Я сначала скрывала факт обновления икон, но когда мне было сонное видение, чтобы отслужить молебен и акафист, то я в этом усмотрела предупреждение, и меня объял страх, что это событие совершилось не только для меня, но и для всех людей. Вот я персонально начала сообщать об этом потихоньку людям. <…> Сначала народ собирался в большом количестве, особенно в праздники и воскресные дни, но приходили и в будни, <…> что побуждало их между собой собирать средства на обед. <…> Были случаи, когда обеды готовили на 500 человек»⁶.

Помогали переживать ужасы войны и молитвенные стояния подвижников благочестия. Так, старец иеросхимонах Серафим (Муравьев) в поселке Вырица, что недалеко от Санкт-Петербурга, всю войну по многу часов в день молился о спасении Отечества на камне в саду перед иконой преподобного Серафима Саровского. Его столпнический подвиг вселял в сердца верующих надежду на одоление вторгнувшегося врага⁷. В июне 1941 года Андрей Кузьмич Злобин, уроженец села Рачейка под Сызранью, взял на себя подвиг отшельничества. В трех верстах от родного селения у ручья он срубил келейку, водрузил рядом крест, а на гору втащил плоский камень, чтобы молиться на нем в подражание преподобному Серафиму. Четыре года на вершине горы старец предстоял Господу с молитвой о спасении России⁸.

Одно из православных преданий гласит: «Зимой 1941 г. Сталин призвал к себе в Кремль духовенство для молебна о даровании победы; тогда же <…> чудотворная Тихвинская икона Богоматери <…> была на самолете обнесена вокруг Москвы»⁹. Возможно, в основе этого предания лежит не подтвержденный пока архивными документами факт встречи И. В. Сталина со священноначалием Русской Православной Церкви в начале Великой Отечественной войны.

Согласно другому народному преданию, митрополит Ленинградский (будущий патриарх) Алексий (Симанский) облетел Ленинград на самолете и окропил Северную столицу святой водой; в результате «подойдя к городу, немецкие танки встали, словно вкопанные, и ни на метр не продвинулись вперед, хотя им путь был открыт»¹⁰. Появление подобных преданий о владыке Алексии не случайно: он разделил с ленинградцами все выпавшие на их долю тяготы, хотя ему предлагали эвакуироваться¹¹, нередко служил один, без диакона, и каждый вечер совершал молебен святителю Николаю¹².

Рассказывают о случае, произошедшем во время эвакуации людей из блокадного Ленинграда катерами через Ладогу. Три катера спешно загружаются, по палубе одного из них ходит какая-то старушка с иконой. Капитан ей: «Бабуля, не время с иконами ходить!» Та отвечает спокойно: «Сынок, делай свое дело, а я свое делать буду». Отправились. Начался обстрел. Два катера сразу же затонули, а третий, со старушкой, уцелел… Или история о дочери священника, которая, творя молитву, обходила с иконой Божией Матери квартал за кварталом на Петроградской стороне, и ни один замоленный ею дом не был разрушен¹³. Документальных свидетельств об этих событиях нет, но известно, что различные крестные ходы и молитвенные стояния не являлись в блокадном Ленинграде редкостью и властями не запрещались.

Иеросхимонах Моисей (Боголюбов) в своей книге «Заступница усердная» передает рассказ советского офицера — участника штурма Кенигсберга. «Наши войска уже совсем выдохлись, немцы были все еще сильны. Вдруг видим: приехал командующий фронтом, много офицеров и с ними… священники с иконами. Многие стали шутить: “Вон, попов привезли, сейчас они нам помогут“. Но командующий быстро прекратил всякие шутки, приказал всем построиться и снять головные уборы. Священники отслужили молебен и пошли к передовой с иконой. Мы с недоумением смотрели: куда они идут во весь рост — их же всех перебьют… Но они спокойно пошли в огонь. И вдруг стрельба с немецкой стороны одновременно прекратилась. Тогда был дан сигнал, и наши войска начали общий штурм города-крепости — с суши и с моря. Как потом в один голос рассказывали пленные, перед самым штурмом в небе появилась Мадонна, которая была видна всей немецкой армии, и… абсолютно у всех отказало оружие. Тогда-то наши войска сломили сопротивление врага и взяли город. Во время этого явления Божией Матери немцы падали на колени, и очень многие поняли, кто помогает русским».

Блокада Ленинграда, говорится далее в книге, была прорвана лишь после того, как из Князь-Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обнесли ее крестным ходом вокруг города¹⁴…