Татьяна и Надежда (справа) Виноградовы. 1908 год

Татьяна Дмитриевна Виноградова преподавала французский язык в женской школе¹ № 131 Советского района² Москвы, где Л. Д. Ткаченко училась с 1945 по 1955 год. Людмиле Дмитриевне она запомнилась не только педагогическими, но и высокими человеческими качествами. Казалось, эта необыкновенная женщина пришла из другого мира. Да так, в сущности, дело и обстояло. Татьяна Дмитриевна была представительницей «поколения конца 1880 — начала 1890-х годов — тех, что встретили роковые события ХХ века. <...> Они понемногу стали заметны не в публичной — в невидной, домашней жизни Москвы и Ленинграда. <…> Они не только отличались от всех <…> — они вносили в тогдашнюю жизнь другую мерку, иной отсчет. Если попытаться определить главное, что их отличало от тогдашней образованной, даже, можно сказать, интеллигентной среды, то это доброжелательность. Сами они, впрочем, называли такое качество любезностью. Не сразу становилось понятно, что это и есть светскость, но не в ходячем, а в глубинном смысле. Это была воспитанность как воспитанность чувств»³.

Людмила Ткаченко постепенно вошла в круг близких людей Татьяны Дмитриевны и стала регулярно бывать у нее дома в Савельевском переулке⁴, 12, квартире 72 Т. Д. Виноградова прожила в этом старом московском доме, построенном в 1898 году Варваринским акционерным обществом домовладельцев⁵, почти 65 лет.

Об учительнице речь пойдет ниже. Вкратце расскажем о ее ученице.

Л. Д. Ткаченко родилась в Кременчуге незадолго до Великой Отечественной войны. 29 сентября 1943 года наши войска освободили город от фашистской оккупации. Было радостно, но голодно. Многодетная семья Ткаченко решилась отправить одного ребенка к дальним московским родственникам. Так Людмила оказалась в 4‑м доме Моссовета — бывшем «тучерезе» Э.-Р. Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке. Фактически вторыми родителями девочки стали Петр Васильевич и Надежда Николаевна Малеванные. Глава семейства приехал в столицу в 1932 году из города Волчанска Харьковской губернии, выучился на радиотехника, руководил радиоточкой «Известия», вещавшей с плоской крыши их дома. Жили Малеванные в уникальной квартире № 939 — она располагалась на старинных антресолях и оркестровых хорах 10-го этажа. За фанерной перегородкой шумел буфет издательства «Советский писатель», которое обосновалось здесь в 1934 году. В квартиру ее обитатели проникали через «предбанник» по скрипучей лестнице.

В годы войны П. В. Малеванный дослужился до капитана, был награжден орденом Боевого Красного Знамени. Надежда Николаевна трудилась начальником операционного отдела Госбанка на Неглинной улице. Ее мама, Любовь Васильевна Качкина, преподавала в школе № 142 Советского района. 4 декабря 1948 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении учительницы начальных классов Л. В. Качкиной орденом Ленина за безупречную многолетнюю работу на ниве просвещения. Таким образом, Людмиле Дмитриевне Ткаченко довелось близко общаться с двумя обладательницами высшей советской государственной награды — Л. В. Качкиной и Т. Д. Виноградовой, удостоенной помимо ордена Ленина (1951) еще и ордена Трудового Красного Знамени (1949)⁶.

В сентябре 1945 года Людмила поступила в 131-ю женскую школу, находившуюся недалеко от дома, на улице Станиславского, 19 (ныне улице возвращено прежнее название — Леонтьевский переулок). Далее училась в Первом медицинском институте имени И. М. Сеченова (1960–1967), в ординатуре (1969–1972) и до 1988 года работала врачом 4-го отделения неотложной кардиологии Боткинской больницы. Ныне — на пенсии, разбирает и готовит к передаче в Музей Москвы семейный архив, который содержит, в частности, документы, касающиеся Т. Д. Виноградовой; из этого архива взята и большая часть публикуемых здесь фотографий.

Людмила Дмитриевна Ткаченко

Предлагаемые вниманию читателей записки — дань благодарной памяти моей школьной учительнице французского языка Т. Д. Виноградовой, бывшей для меня важнейшим ориентиром во всех сложных жизненных ситуациях. Человек высоконравственный, с широким кругозором, преданный своему делу, Татьяна Дмитриевна пользовалась авторитетом не только среди нас, девочек, но и среди коллег-педагогов. Уважали ее за высокий профессионализм, а любили за то, что она никогда не жила для себя, принимая горячее участие в судьбе тех, кто нуждался во внимании и помощи. Помню: перед телефонным разговором с Татьяной Дмитриевной у меня неизменно возникало желание сполоснуть руки, вызванное, очевидно, более глубинным стремлением очистить свои помыслы.

Она вела довольно замкнутый образ жизни, избегая новых знакомств. До минимума свела общение с соседями по квартире и с коллегами по работе. И меня допустила к себе далеко не сразу…

* * *

Родилась Татьяна Виноградова в Москве на Зубовской улице в доме деда, коллежского асессора Алексея Афанасьевича Виноградова (1822–1882), после кончины которого дом перешел к его сыну Дмитрию Алексеевичу — надворному советнику, военному врачу, специалисту по внутренним болезням. В 1880 году он начинал службу в 5-м гренадерском Киевском полку, позже работал в Лефортовском военном госпитале и в Измайловской инвалидной богадельне за Семеновской заставой.

Первая жена Д. А. Виноградова Александра Андреевна умерла от туберкулеза в 1886 году, оставив супругу трех малолетних дочерей — Анну, Марию и Наталью. Еще при жизни матери к ним пригласили домашнюю учительницу Марию Александровну, преподававшую иностранные языки в Александро-Мариинском институте имени кавалерственной дамы В. Е. Чертовой (Пречистенка, 19), где получали образование дочери военачальников, военных чиновников и медиков Московского военного округа. Сюда девочек Виноградовых и отдали. В браке с Марией Александровной у Дмитрия Алексеевича родились дочери Надежда (1889) и Татьяна (1891). Когда младшей исполнилось полгода, отец внезапно умер. Он был не только врачом, но и даровитым художником. В трудные времена его картины пришлось продать — остались лишь нарисованные на картоне и вырезанные фигурки коров и миниатюрный портрет Л. Н. Толстого...

После смерти Д. А. Виноградова жизнь семьи сильно осложнилась. Надежду и Татьяну определили в Николаевский сиротский институт на Солянке, 12 (бывший Императорский московский воспитательный дом). Тать­яна Дмитриевна не раз тепло вспоминала годы, проведенные в стенах этого великолепного здания: милых подруг, воспитателей, преподавателей... Девочки должны были не только на уроках, но и в неурочное время изъясняться на французском, немецком, английском языках. Учили их среди прочего рисованию, танцам, пению (Т.  Д. Виноградова пела в церковном хоре), рукоделию, домоводству. Вставали рано — в семь часов, после короткой гимнастики — умывание холодной водой до пояса (эту привычку Татьяна Дмитриевна сохранила до конца жизни). Пища была простая, но вкусная и здоровая. Кругом — чистота и порядок, которые частично обеспечивали сами воспитанницы.

За год до окончания Татьяной института (1911) умерла Мария Александровна. Тем не менее сестры смогли завершить образование и получили аттестаты, дававшие им право работать домашними учительницами.

* * *

Работу Татьяна нашла довольно скоро — в семье главного врача детской больницы имени М. А. Хлудова на Девичьем поле Нила Федоровича Филатова. Мужем его дочери Натальи был известный дирижер армянского происхождения Константин Соломонович Сараджев (1877–1954), детям которого — Аде, Кире, Тамаре и Косте (домашнее прозвище — Котик) — Татьяна Дмитриевна помогала осваивать программу начальной школы. Все они стали профессиональными музыкантами и впоследствии нередко выступали на наших школьных вечерах (дочка одной из сестер Сараджевых — Марьяна — училась со мной в параллельном классе).

О Константине Константиновиче Сараджеве (1900–1942), выросшем в удивительного звонаря-виртуоза, теоретика русского колокольного звона, нужно сказать особо. Еще в раннем детстве у него обнаружился феноменальный музыкальный слух, благодаря чему он различал какие-то невероятно тонкие доли нот и болезненно реагировал на любой незаметный другим диссонанс. О своей страсти Котик говорил: «Музыка выразит то, о чем не расскажет слово. А то, что не передаст своей песней ни один музыкальный инструмент, донесет до сердца каждого колокольный звон». В 1920-х годах его заметили какие-то предприимчивые американцы и предложили ему переехать в Штаты вместе с колоколами Свято-Данилова монастыря, которые они предварительно выкупили. Но в Америке Константин Константинович не прижился и в 1930 году вернулся в СССР.

Некоторые сведения о нем содержатся в книге А. И. Цветаевой и Н. К. Сараджева «Мастер волшебного звона» (М., 1988). Упоминается там и домашняя учительница Котика: «Позднее я познакомилась с Т. Д. Виноградовой, которая давала уроки французского языка и арифметики Котику и Тамаре. Занималась она с детьми два года, Котику тогда было десять лет. Отношения с детьми были хорошие, занимались они охотно. В Котике ей запомнилось доброе выражение больших черных глаз, широко открытых. Его взгляд был приветлив, в нем сочетались удивление и ожидание. К окружающим был доброжелателен, в обхождении мягок. Усваивал легко, память была очень хорошая. Произношение французское — отличное, что объяснялось его музыкальным даром. На уроках арифметики примеры на вычисление шли легко, быстро. Во время решения задач он как-то особенно задумывался; но его реакция на наводящие вопросы дала [Татьяне Дмитриевне] понять, что он постигает все иначе, чем другие дети. В перерывах он играл на флакончиках, извлекая из них гармонические сочетания, гаммы или мелодии, оглядывался вопросительно на свою учительницу, желая, видимо, знать, нравится ли ей то, что он создает. Во время прогулок Котик был подвижный, оживленный. <...> В моих руках — страничка нотного альбома Котика Сараджева в возрасте десяти лет. На полях (по-французски) — “Посвящено моей доброй дорогой учительнице Т. Д. Виноградовой”». Следующий эпизод в передаче Анастасии Ивановны Цветаевой позволяет утверждать, что К. К. Сараджев не раз бывал у Татьяны Дмитриевны в Савельевском переулке, 12: «В конце 1920-х годов, уже взрослым, Котик посетил свою учительницу, рассказал о предстоящей поездке в Америку»...