Вид завода с реки. 1901 год

О московском Трехгорном пивоваренном заводе имени А. Е. Бадаева

В 1896 году в Нижнем Новгороде проводилась одна из самых крупных и известных российских выставок — Всероссийская промышленная и художественная. Для нее товарищество подготовило брошюру с довольно подробным описанием завода и небольшим исследованием, в котором на основе анализа статистических данных о потреблении алкоголя в странах Европы и США делался вывод о том, что «качество потребляемого населением пива в сильной степени влияет на ограничение пьянства», и выражалась надежда на поддержку пивоваренной отрасли со стороны правительства²³. Трехгорное товарищество удостоилось права изображения на своей продукции и вывесках второго Государственного герба²⁴ — вскоре на рынке появился «Двойной золотой ярлык».

Успешное развитие поставило вопрос дальнейшего расширения мощностей. Товарищество обратилось к властям с просьбой о разрешении увеличить основной капитал до полутора миллионов рублей, и 30 апреля 1898 года просьба была удовлетворена Министерством финансов. Выпустили тысячу дополнительных паев по 500 рублей. При этом их приобретателям вменялось в обязанность внести в запасный капитал еще и «премию» в размере 123 рублей 3 копеек за пай²⁵. Вероятно, этого оказалось маловато: 31 мая 1900 года министерство разрешило увеличить основной капитал еще на 300 000 рублей, выпустив дополнительно 600 паев. Но теперь их оплата производилась не наличными, а «из капитала на расширение предприятия, образовавшегося путем добровольных отчислений из полученных за минувшие годы прибылей». Эти паи могли получить только члены товарищества, причем бесплатно и «пропорционально числу имеющихся у них паев»²⁶.

Итак, к 1901 году размер основного капитала достиг 1 800 000 руб­лей, запасный исчислялся в сумме 450 000 рублей; было открыто 18 складов в разных городах, куда пиво доставлялось бочками в собственных вагонах-ледниках. Цена 500-рублевых паев на московской бирже колебалась от 1100 до 1400 рублей, дивиденд составлял 12 % от номинала²⁷ (для сравнения: в то же самое время петербургская «Бавария» выдавала дивиденд по 26 %, Калинкинское пивоваренное товарищество делало это не регулярно и всего по 5–8 процентов на пай, а московское Хамовническое не выдавало вообще)²⁸.

С такими финансовыми показателями товарищество встретило 25-летний юбилей, отпразднованный 28 января 1901 года. На торжестве «после молебствия следовало чествование правления в лице директоров А. А. Кемпе, П. И. Голубкова и П. И. Щукина, состоящих в этих должностях с основания завода»²⁹. Автор корреспонденции сообщил также: «В честь названных лиц <…> учреждена в Московском реальном училище стипендия». Среди прочего на обеде зачитали вышедшее отдельным изданием стихотворение С. Абрамова, воспевающего успехи предприятия³⁰.

В 1903 году редакцией журнала «Вестник финансов» под эгидой Минфина был выпущен «Список фабрик и заводов Европейской России», особенно интересный тем, что в нем приводились сведения, полученные как через отдел промышленности министерства, так и непосредственно от владельцев предприятий. По официальным данным, на заводе сварили 2 229 500 ведер пива и 19 600 ведер меда на 2 137 600 рублей при 667 рабочих; дирекция же сообщала о 1 920 000 и 34 000 ведрах соответственно на 2 030 000 рублей и о 794 рабочих; при этом было переработано около 400 000 пудов ячменя, 3900 пудов хмеля, 3500 пудов меда, 2900 пудов сахара³¹. О причинах расхождения в цифрах можно только догадываться, но, скорее всего, дело заключалось просто в разных системах учета или в разном времени подачи сведений.

В разгар революционных потрясений, 27 декабря 1905 года, на общем собрании пайщики решили из полученной за 1904–1905 операционный год прибыли внести 150 000 рублей в специальный фонд на случай потерь от забастовок³², однако фонд этот не был израсходован по назначению. Крупных неприятностей не произошло; очередной год принес чистую прибыль в размере 745 966 рублей, и из нее, помимо обычных выплат, выделили 195 980 рублей «в распоряжение пайщиков». Заметим, что тогда дивиденд составлял 15 %, то есть по 75 рублей на пай. Суммы вознаграждения членов совета и правления составили 104 148 (1905) и 81 984 (1906) рублей³³.

Как оказалось, деньги из двух названных выше фондов с добавкой средств из фонда погашения износа строений и машин пошли на увеличение основного капитала до 2 700 000 рублей. Но на сей раз не стали выпускать новые паи — увеличили стоимость каждого до 750 рублей «с тем, чтобы об изменении номинальной стоимости паев учинена была на них особая отметка путем наложения удостоверяющего штемпеля». Соответствующее разрешение властей последовало 26 апреля 1907 года³⁴, его реализация — до 26 сентября³⁵.

Вскоре были опубликованы следующие сведения: на заводе работают 1100 человек; директорами правления избраны Альберт Альбертович Кемпе, его сын Борис Альбертович Кемпе и Петр Васильевич Кастерин; производятся пиво и мед на сумму 5 780 000 рублей в год³⁶. Разрешение на очередное увеличение основного капитала товарищество получило 8 апреля 1910 года: нарицательная стоимость пая выросла до 1000 рублей путем взноса по 250 рублей на пай³⁷. На предприятии вознамерились расширить ассортимент продукции, и 29 июня 1910 года вышло высочайшее повеление о внесении в устав товарищества изменений, позволяющих «приготовление кваса, минеральных и фруктовых вод и иных тому подобных напитков»³⁸.

Предприятие числилось в списке главнейших торгово-промышленных фирм России³⁹. Правление старалось быть в курсе всех новых технологий. Сообщалось, например, что с ноября 1912 года на заводе проводили пробные варки пива по нашумевшему способу профессора Натана и даже специально устроили для этой цели отделение, рассчитанное на 600 000 ведер; однако результаты оказались плачевными, и опыты прекратились⁴⁰.

Судя по официальным данным Министерства финансов, несмотря на бушевавшую в империи борьбу против спиртных напитков, в 1913 году за 292 рабочих дня на заводе сварили почти 5 000 000 ведер пива на сумму 6 304 739 рублей, размер акцизных выплат превысил 1 400 000 рублей⁴¹. Однако дальше все пошло не так успешно. В 1914 году варки проводились только в течение 163 рабочих дней, за это время удалось произвести три с небольших миллиона ведер пива⁴². Начавшаяся война окончательно смешала планы: продажу в России напитков крепостью более 1,5 % запретили, изготовление пива потеряло коммерческий смысл. В ожидании скорой победы можно было, конечно, временно перейти исключительно на квас и минеральные воды, но на безалкогольных напитках много не заработаешь. Созрело решение расширить сферу деятельности и даже сменить наименование. Высочайшее разрешение воспоследовало 17 января 1916 года. Фирма стала называться «Трехгорное пивоваренное и торгово‑промышленное товарищество на паях “Тригор”». Отныне она имела целью не только содержание пивзавода в Москве, но также «устройство и содержание всякого рода заводов, фабрик и других промышленных заведений», производство «всякого рода продуктов и фабрикатов, равно торговлю». Запрещалось участие в управлении товариществом лиц иудейского вероисповедания, а кроме того, занятие в нем любых должностей подданными воюющих с Россией держав⁴³.

Наглядно демонстрирует главные изменения в деятельности товарищества изображение именного пая второго выпуска (1898) № 289744. Горизонтальный оттиск штемпеля в верхней части документа подтверждает увеличение номинальной стоимости до 750 рублей в 1907 году, похожий оттиск в нижней части — рост номинала до 1000 рублей в 1910-м; довольно бледный диагональный зафиксировал факт переименования.

Кстати, новое название не явилось чем-то неожиданным, поскольку телеграфный адрес предприятия гласил: «Москва, Тригор». Под этим названием завод пережил обе революции 1917 года. Скорее всего, формально он принадлежал тому же товариществу, и хотя непонятно, кто им управлял и как он существовал в Гражданскую войну, точно известно, что от разрухи пострадал крепко. Решением Президиума ВСНХ от 11 мая 1920 года завод был национализирован, передан Центроспирту (Центральному управлению ВСНХ по производству спирта) «с отнесением к 1-й группе»⁴⁵ и попал в подчинение Московского государственного треста по переработке сельскохозяйственных продуктов (Моссельпрома). Только спустя год с лишним у властей дошли руки до «гибнущего колосса — Трехгорного завода; предполагается изготовлять [на нем] пивные и медицинские дрожжи и пиво для Наркомздрава»⁴⁶. Позднее сообщалось: выпускаемые «лечебные дрожжи по своим качествам не уступают зарубежным»⁴⁷. Вместо пива варили солодовый напиток. У «Трехгора» (или «Тригора») имелся производственный план (тогда называемый программой): 21 000 ведер напитка и 18 000 бутылок дрожжей в месяц; имеются сведения по его выполнению. Так, в январе 1922 года при остром недостатке сырья завод работал только 9 дней и сварил лишь 4050 ведер напитка (19,2 % плана); в феврале произвел 3624 ведра (17,3 %)⁴⁸.

В это время совершился коренной перелом в жизни всей пивоваренной промышленности России: совместным постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 3 февраля 1922 была легализована продажа пива населению⁴⁹. По всей стране прокатилась волна восстановления старых пивзаводов и открытия новых. Вероятно, благодаря близости к центрам принятия решений «Тригор» как бы предвосхитил этот момент и «начал работать с января 1922 года, выработав около 5 тысяч ведер вместо довоенных ½ миллиона ведер в месяц. За 22–23 г. фактически было выпущено из производства 1 750 000 ведер пива»⁵⁰. Есть и более точные сведения, согласно которым «Тригор» выпустил на рынок свою первую после революции партию пива в мае — 10 756 ведер (51,2 % от плана). При этом отмечалось, что «изделия завода по качеству своему вполне хороши и имеют сбыт не только в Москве, но и в провинции, успешно конкурируя с продуктами других пивоваренных заводов»⁵¹. Да‑да! и при столь мизерном производстве имела место конкуренция: в Москве действовали также Хамовнический и Шаболовский пивзаводы, не считая еще трех мелких, просуществовавших совсем недолго…