Церковь во имя Димитрия Солунского на Верхне-Симском заводе (ныне город Сим Ульяновской области)

«Зюзинский след» в русской коллекции Палаццо Коронини Кронберг

Михаил Александрович Дмитриев, хорошо знавший всех детей Ирины Ивановны, свидетельствует: «Платон Петрович Бекетов, отставной майор, и брат его Иван Петрович, отставной полковник, были люди очень умные, просвещенные, даже по тогдашнему учению, и оба очень приятные в разговоре и в обращении. Оба они знали языки: французский, немецкий и отчасти латинский. Первый <…> имел лучшую в Москве типографию, <…> которая со всеми книгами и запасами во время французов сгорела. Он был первым председателем Общества истории и древностей и был всеми любим за свой ум и добродушие. У него была огромная библиотека, наполненная редкими, драгоценными и великолепными изданиями. Она тоже сгорела. Иван Петрович, действительный член того же общества, занимался преимущественно историей и ботаникой; у него на даче за Серпуховской заставой был прекрасный зимний сад, составленный из трех отделений, по различным климатам жарких поясов, где находились в группах деревья Южной Америки, Индии и Африки. Переход из дома в этот сад составлял птичник, в котором были насажены уже наши отечественные деревья. У него тоже была отборная и огромная библиотека. Оба брата были любители картин, эстампов и статуй и имели очень хорошие копии с знаменитейших произведений скульптуры.

Младший брат их Петр Петрович был совсем не похож на старших ни умом, ни познаниями. Отец их, заботившийся о воспитании старших и отпустивший их на службу в Петербург, не хотел учить младшего, говоря, что от тех никакой нет подпоры отцу в его старости, что им как ученым с ним скушно, оттого и живут далеко, а что этого сына он готовит на утешение своей старости. Взяли мадам, поучили его немножко по-французски, да тем и кончилось. Потом записали его в гвардию и перевели с чином в провиантскую комиссию, где он ничего не делал. Отец купил для него при Павле мальтийское командорство, то есть крест Иоанна Иерусалимского на шею. Тут он присватался как-то к дочери Кутузова (потом князя Смоленского) и был помолвлен. Кутузов выпросил ему камергерство, что давало тогда генеральство. Но открыли, что он глуп и ревнив, и отказали. Дочь вышла после за Хитрова, а он, никогда не служа, вышел в действительные камергеры, то есть, по-нынешнему, в действительные статские советники. Он строил, не имея понятия об архитектуре, имел инструментальную, вокальную и роговую музыку; был человек очень добрый, раздавал много денежных награждений и пенсий. После матери разделил с братом Иваном ее огромное имение, не умел управлять им и умер разоренным, однако в огромном доме, купленном им на Мясницкой, потому что, по упрямству перед законными требованиями московского градоначальника, не хотел отделывать прежнего на Тверской.

У Ирины Ивановны было еще две дочери: Екатерина Петровна за сенатором Кушниковым и Елена Петровна за министром полиции Балашовым.

Платон Петрович, человек умный и просвещенный, был особенно добродушен, я его любил чрезвычайно и почитал не меньше, как родного дядю. В молодости, служа еще в гвардии, он промотался и наделал долгов. Отец сперва заплатил за него, но после, видя, что он еще более мотает (особенно по привязанности своей к актрисе Синявской, которую он отбил у графа Хвостова), отказался платить долги сына, который принужден был скрываться у родственников, чтобы не попасть в тюрьму: то у дяди своего Павла Афанасьевича Бекетова в его арзамасской деревне, то у моего деда, женатого на Катерине Афанасьевне, родной его тетке. Здесь, живучи у них в селе Богородском, он особенно полюбил наше семейство и подружился с двоюродными братьями и сестрами; и его все полюбили как родного брата. Так проскитался он до самой кончины своего отца, по смерти которого мачеха Ирина Ивановна тотчас заплатила за него все долги, составлявшие более ста тысяч, сумма и теперь огромная, а тогда и подавно. Мудрено ли, что он так был привязан к мачехе и жил даже у нее в доме, тогда как родные сыновья жили каждый особо»¹⁸.

Михаил Александрович не упоминает Александру — ко времени его появления в Москве в 1811 году она уже умерла. Восполним этот пробел.

Александра Петровна Бекетова (ок. 1769–?) в 1788 году вышла замуж за князя Петра Васильевича Несвицкого (1771–1818)¹⁹ — младшего из четырех сыновей вице‑адмирала Василия Федоровича Несвицкого, санкт-петербургского губернатора. Пехотный офицер, впоследствии бригадир, в 1793 году Петр Васильевич был помещиком Суздальского уезда. Там, как видно, князь поселился с Александрой Петровной, хотя она вскоре купила «московской деревянного строения дом, состоящий в Пречистенской части 1-го квартала под № 92 в приходе Иоанна Предтечи, что в Старой Конюшенной»²⁰. В браке родилась дочь княжна Александра (?–1801).

* * *

Екатерина Петровна Бекетова (1772–?), несмотря на состоятельную мать, что называется, «засиделась в девках» — вышла замуж лишь в 25 лет за Сергея Сергеевича Кушникова (1765–1839) — выпускника Сухопутного шляхетского кадетского корпуса (1787), участника Русско‑турецкой войны (1787–1791). Он появлялся в Москве в краткие промежутки между военными кампаниями и чувствовал себя своим в кругу братьев и сестер Бекетовых. В военных действиях против турок в Южной армии Г. А. Потемкина поручик Кушников отличился и дослужился до подполковника. С золотым Георгиевским крестом на груди, полученным в 1788 году за взятие Очакова, Сергей Сергеевич весь светился, когда появился на Рождественке в бекетовском доме. Он очень гордился этой наградой, которая среди прочих запечатлена на его портрете кисти В. Л. Боровиковского. Портрет в черно-белом варианте воспроизведен в пятитомном издании «Русские портреты XVIII и XIX столетий» (СПб., 1905–1909). А оригинал, оказывается, находится в Палаццо Коронини Кронберг и в 2018 году был опубликован в каталоге «L’ereditàrussa dei Conti Coronini» («Российское наследство графов Коронини») под редакцией Кристины Брагалья²¹.

М. А. Дмитриев писал о Кушникове: «Он был красавец собою, ума основательного, человек просвещенный и добрый; он обращался со мною, как следует доброму родственнику, и оказывал мне и тогда, и после всевозможное внимание. Он был по матери родной племянник Карамзину, хотя был и одних лет с ним, а мне, по жене своей, был двоюродный дядя. Он воспитывался в Кадетском корпусе, при Ангальте, говорил прекрасно по-французски, как и все тогдашние кадеты, знал языки: немецкой и италианской; был любимым адъютантом Суворова, участвовал в Италианской компании и имел много иностранных крестов, которые до войны 12-го года были большою редкостию».

Бракосочетание Екатерины Петровны Бекетовой и Сергея Сергеевича Кушникова состоялось примерно в 1797–1798 годах. Их первый сын Петр прожил всего два года (1799–1801). С. С. Кушников тогда сопровождал А. С. Суворова в Итальянском и Швейцарском походах. Перейдя в начале царствования Александра I на гражданскую службу, он состоял прокурором Берг-коллегии, затем — московским вице-губернатором (1801–1802) и санкт-петербургским гражданским губернатором (1802–1804). К этому времени относят созданный В. Л. Боровиковским портрет Екатерины Петровны с дочерью, написанный, вероятно, в Санкт-Петербурге. Оригинал и этого портрета, тоже до сих пор известного лишь в черно-белом варианте, как выяснилось, находится в Палаццо Коронини Кронберг²². Двухлетняя девочка, держащая в руках миниатюру с изображением отца, судя по датировке портрета, — старшая дочь Елизавета (1800–1828), с 1824 года — жена генерал-лейтенанта Н. М. Сипягина.

В 1806 году С. С. Кушникову повелено было присутствовать в Сенате с производством в тайные советники и исполнять должность дежурного генерала при главнокомандующем VI областью ополчения, а с 17 февраля 1808 по 25 февраля 1810 года председательствовать в диванах Молдавии и Валахии в Яссах. В 1810 году он поселяется в Москве, присутствуя в московских департаментах Сената²³. В 1813-м семья по сенатским делам Сергея Сергеевича переехала в Казань. У супругов, кроме вышеупомянутых Петра и Елизаветы, родилось еще пять дочерей — Екатерина (1801–1814), Александра (1805–1821), Софья (1807–1890), Ольга (1811–1812), Надежда (1813–1835), а также сын Николай. Зиму 1818 года семейство провело в Париже. Как видно, в этот период французская художница Маргарита-Луиза Виржини Анцелот, урожденная Шардон (1792–1875), написала «Семейный портрет С. С. Кушникова», сейчас находящийся в музее Палаццо Коронини Кронберг²⁴. Здесь, по моему предположению, запечатлены (слева направо) Елизавета, Екатерина Петровна с Николаем, Сергей Сергеевич, Софья (за роялем) и Александра.

* * *

Вернемся к И. И. Бекетовой, хотя бы вкратце остановившись на ее обширной благотворительной деятельности.

Решив построить храм для Нижне-Симского завода (ныне — город Миньяр), она обратилась с соответствующим прошением к епископу Оренбургскому и Уфимскому и, получив разрешение, заказала проект архитектору М. Ф. Казакову, однако тот передал заказ своему ученику Ефиму Герасимовичу Малютину (1759–?) — впрочем, Матвей Федорович держал работы под постоянным контролем. Излюбленной темой Малютина в церковном зодчестве являлась ротонда. Не изменил он себе и в Миньяре: в 1797 году началось строительство храмовой части с ротондой, затем в 1818 году стали возводить трапезную и колокольню. Через год Введенский храм (один из немногих сохранившихся не только на Урале, но и в России ротондальных храмов) освятили. И. И. Бекетова подарила храму богатые золотошвейные (очевидно, выполненные на зюзинской фабрике) убранства, украшения и утварь, иконы в позолоченных и посеребренных окладах.

По инициативе и на средства И. И. Бекетовой 15 декабря 1817 года приступили к строительству Сретенской церкви при Николаевском чугуноплавильном заводе (ныне — село Илек Ашинского района) по проекту все того же Е. Г. Малютина, в котором он практически повторил архитектуру спроектированного им миньярского Введенского храма. В 1821 году церковь была освящена.

В том же 1821 году Ирина Ивановна выделила средства на реконструкцию ветхой церкви Великомученика Димитрия Солунского на Верхне-Симском заводе (ныне — город Сим). Проект выполнил опять-таки Е. Г. Малютин.

Она не только на собственные средства возвела в Уфимской (тогда — Оренбургской) губернии четыре огромных каменных храма — в селе Подлубове и в своих горных заводах на территории Симского горного округа, но и широко благотворительствовала в других сферах — например, основала школы в заводских поселках и деревнях. Когда в 1819 году страшный пожар уничтожил большую часть деревянной Уфы, семидесятишестилетняя И. И. Бекетова сама поехала туда и построила слободу для погорельцев. Улица вскоре стала именоваться в народе Бекетовской, потом это название закрепили официально. И хотя Бекетовскую улицу давно переименовали, это название, как и саму Ирину Ивановну, жители Уфы помнят и мечтают даже поставить ей памятник²⁵.

Похоронили И. И. Бекетову на кладбище Новоспасского монастыря, где покоился ее муж П. А. Бекетов. Позднее на их общей могиле установили памятник, заказанный сыновьями Иваном и Платоном скульптору Ивану Петровичу Витали. В сентябре 1927 года решением Моссовета Новоспасское кладбище было ликвидировано. Скульптуры с могилы Бекетовых — аллегорические фигуры Веры и Надежды — перенесли в Музей архитектуры. Фрагменты распиленного надгробия памятника продали как строительный материал. В 2019 году в ходе работ по благоустройству территории, прилегающей к Театру эстрады, обнаружили гранитные блоки, на которых выбиты фамилии и годы жизни четы Бекетовых…