Ольга Ивинская и Борис Пастернак

76. С. 69. …лицо синеглазого делалось все озабоченнее. … на губах появляется чуть заметная ироническая улыбочка — нижняя губа немного вперед кувшинчиком, как у его сестренки-синеглазки. Т. е. как у Елены Афанасьевны Булгаковой (1902–1954) — младшей сестры М. Булгакова. См. о ней в примечании 78.

77. С. 70. Об этих трудных минутах написал привезенный мною в Москву птицелов: «…и пылкие буквы МСПО расцветают сами собой над этой оголтелой жратвой (рычи, желудочный сок!)… и голод сжимает скулы мои … и луна плывет в замерзающем стекле». Неточно цитируется стихотворение Э. Багрицкого «Ночь» (1926). МСПО — Московский союз потребительских обществ.

78. С. 71. …с приехавшей на зимние каникулы из Киева к своем старшему брату молоденькой курсисткой, которая, как и ее брат, тоже была синеглазой, синеглазкой... По мнению дочери Е. А. Булгаковой (в замужестве — Светлаевой) В. М. Светлаевой, Леля (так называли Елену Афанасьевну домашние) впервые появилась в Москве в 1924 г. после окончания Киевского университета (см.: Светлаева В. М. Леля Булгакова (Елена Афанасьевна Светлаева) // Новое литературное обозрение. № 56. 2002. С. 221, 223). Тем не менее есть все основания полагать, что в декабре 1922 г. или в январе 1923 г. Леля приезжала на несколько дней в Москву к брату — именно 1923 годом датированы стихотворения Катаева, посвященные Леле, и его автобиографический рассказ «Медь, которая торжествовала» (в котором идет речь о любви Катаева к Леле и неудачной катаевской попытке жениться на сестре приятеля). Рассказ датирован самим Катаевым — «Зима 1923. Москва». Он был впервые напечатан в 48-м номере «Литературного приложения» к 310-му (апрельскому) номеру газеты «Накануне» за 1923 г. Позднее, в 1925 г., рассказ вошел в сборник «Бездельник Эдуард». Он послужил основой для изложения истории любви Катаева и синеглазки в АМВ.

79. С. 72. …синеглазого и меня отправляли на промысел … мы должны были идти играть в рулетку, с тем чтобы выиграть хотя бы червонец — могучую советскую десятку, которая на мировой бирже котировалась даже выше старого доброго английского фунта стерлингов: блистательный результат недавно проведенной валютной реформы. … в столице молодого Советского государства, центре мировой революции, имелось два игорных дома с рулеткой: одно казино в саду «Эрмитаж», другое на теперешней площади Маяковского, а тогда Триумфальной, приблизительно на том месте, где сейчас находятся Зал имени Чайковского, Театр сатиры и сад «Аквариум»… В 1901 г. антрепренер Шарль Омон перестроил под театр здание на углу Тверской и Большой Садовой. Здесь давали представления развлекательные труппы Буфф и Зон. После Октября 1917 г. дом перешел во владение ГОСТИМа — государственного театра им. Вс. Мейерхольда. В 1937 г. тут начато было строительство нового здания для театра. Однако, поскольку театр Мейерхольда был закрыт, вместо театра был возведен Концертный зал им. Чайковского (арх. Д. Н. Чечулин и К. К. Орлов, 1940 г.). Омон же с 1898 г. был арендатором соседнего увеселительного сада «Чикаго», который он переименовал в «Аквариум». В 1920–1930‑е гг. в саду имелись театр и ресторан, был кинозал. Имелось здесь, на Большой Садовой, в нэповское время и казино. Денежная реформа 1922–1924 гг. была проведена с целью введения в обращение обеспеченной золотом валюты – червонца. Увеселительный сад «Эрмитаж» у Каретного Ряда был открыт Я. В. Щукиным в 1894 г. В годы нэпа здесь процветали азартные игры, что вызвало «Стих резкий о рулетке и железке» (1922) В. Маяковского: «Есть одно учреждение, / оно / имя имеет такое — “Казинó”. / Помещается в тесноте — в Каретном ряду… Воры, воришки, / плуты и плутики / с вздутыми карманами, / с животами вздутыми / вылазят у “Эрмитажа”, остановив “дутики”». («Дутики» в данном случае — экипажи на резиновых — дутых — шинах.) В 1911 г. архитектор Б. М. Нилус построил на Большой Садовой, рядом с площадью Триумфальных ворот, здание для цирка братьев Никитиных. Несмотря на позднейшие перестройки, и в настоящее время можно видеть венчающий сооружение цирковой купол. В 1926 г. цирк был перестроен, и с 1926 по 1936 г. здесь работал московский Мюзик-холл. Дав ему в романе «Мастер и Маргарита» название «Варьете», М. Булгаков устроил здесь «сеанс черной магии» прибывшего в Москву Воланда. В Мюзик-холле выступали В. Я. Хенкин и Г. М. Ярон, демонстрировали свое искусство фокусники, гимнасты, эксцентрики, мимы. На сцене Мюзик-холла шли спектакли-обозрения, комедийные представления. Шел здесь и спектакль «Под куполом цирка» по пьесе И. Ильфа, Е. Петрова и В. Катаева (премьера состоялась 23 декабря 1933 г.; позднее на основе театральной версии был снят фильм «Цирк», но авторы пьесы, не согласные с трактовкой режиссера Г. В. Александрова, заявили, что снимают свои имена из титров). В 1962–1965 гг. здание радикально перестроили для Театра сатиры.

80. С. 73. Иногда в метели с шорохом бубенцов и звоном валдайских колокольчиков проносились, покрикивая на прохожих, как бы восставшие из небытия дореволюционные лихачи, унося силуэты влюбленных парочек куда-то вдоль Тверской, в Петровский парк, к «Яру»… В 1826 г. француз Т. Яр открыл ресторан на Кузнецком Мосту. Именно его имел в виду Пушкин в стихотворении «Долго ль мне в тоске голодной / Пост невольный соблюдать / И телятиной холодной / Трюфли Яра поминать?» Когда на рубеже 1820–1830-х гг. был разбит полюбившийся москвичам Петровский парк за Тверской заставой, Яр открыл в парке филиал своего ресторана. Вскоре «Яр» на Кузнецком был закрыт, а в ресторане за Тверской заставой дела шли вполне успешно. Особого размаха достиг «Яр» в конце XIX — начале XX в. при владельце А. А. Судакове. В 1909 г. архитектор А. Э. Эрихсон начинает строить для Судакова роскошное здание ресторана, в измененном виде сохранившееся до наших дней. В «Яре» выступали, помимо прочих артистов, лучшие московские цыганские хоры и исполнители — выдающийся цыганский гитарист Федор Соколов, Олимпиада (Пиша) Федорова, Варя Панина. В 1950–1952 гг. дом был перестроен для гостиницы «Советская». В этом здании расположен также цыганский театр «Ромэн». Неподалеку от «Яра» находились некогда и другие известные «цыганские» рестораны — «Стрельна», «Мавритания», «Эльдорадо».

81. С. 74. …узконосые боксовые полуботинки «от Зеленкина» из солодовниковского пассажа… Мужская обувь Зеленкина с фирменным клеймом считалась роскошной. «Реклама со страниц газет и журналов, с плакатов и витрин призывала граждан покупать в магазине, находящемся в доме 3 по Кузнецкому Мосту, мужскую обувь Зеленкина с клеймом на подошве. Представляете: не с дырой, а с клеймом! Это казалось верхом шика» (Андреевский Г. В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920–1930-е годы. М., 2003. С. 23). Солодовниковский торговый пассаж был построен по заказу купца Г. Г. Солодовникова в 1862 г. Располагался на территории между Кузнецким Мостом, Петровкой и Неглинной улицей. Не сохранился, на его месте — новое здание ЦУМа.

82. С. 76. Мы уже не могли прожить друг без друга ни часа. Мы ходили по холодным, пустынным залам музеев западной живописи (Морозова и Щукина)… Нынешнее здание Академии художеств на Пречистенке (д. 21) было куплено в 1890-х гг. купцом И. А. Морозовым, который в начале следующего века начал приобретать произведения западноевропейской живописи. В коллекции Морозова были полотна Гогена, Матисса, Сезанна, Ван Гога, Боннара и др.; в русской части собрания (около 300 работ) были представлены Левитан, Коровин, Врубель и др. После Октября 1917 г. коллекция была национализирована и превращена во Второй музей нового западного искусства. Великолепную коллекцию новой французской живописи собрал в своем доме в Большом Знаменском переулке (д. 8; позднее, в советское время — ул. Грицевецкая) С. И. Щукин. Ему удалось приобрести произведения Моне, Гогена, Матисса, Пикассо и других выдающихся живописцев. В 1918 г. собрание Щукина было объявлено Первым музеем нового западного искусства. В 1929 г. щукинское собрание было переведено на улицу Кропоткинскую (бывшая Пречистенка) в дом № 21 — объединено с морозовской коллекцией. В 1947 г. музей был расформирован, часть его фондов была отправлена в Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, часть — в ленинградский Эрмитаж.

83. С. 76–77. Мы смотрели в Театре оперетты «Ярмарку невест» … и мы слушали «Гугенотов» в оперном театре Зимина… В начале 1920-х гг. было как минимум два коллектива, носивших название «театр оперетты». 1-й — Театр оперетты на Большой Дмитровке в д. 17 (в помещении популярного до революции кабаре «Максим», устроителем которого был известный антрепренер, «мос­ковский мулат» Томас; на этом месте сейчас находится здание Московского музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко). В труппе этого театра, в частности, выступал Г. М. Ярон. Был еще театр оперетты «Эрмитаж», он находился в одноименном саду в Каретном Ряду (в труппу этого театра входил Л. О. Утесов). Оперная труппа С. Зимина давала спектакли в д. 6/2 на Большой Дмитровке, построенном в 1894 г. архитектором К. В. Терским для частного театра купца Г. Г. Солодовникова. С 1896 по 1904 г. на этой сцене можно было видеть представления оперы Саввы Мамонтова. Затем она перешла в руки третьего частного театрального коллектива — Оперы С. Зимина. После Октября 1917 г. «театр акционерного общества С. И. Зимина» (именно так он назван в справочнике «Вся Москва» на 1923 г.) продолжал некоторое время работать там же, где и раньше. Сейчас в этом здании находится Московский театр оперетты.

84. С. 77. …Он расхаживал по своей маленькой нищей комнатке на Тверском бульваре, 25, во флигеле дома, где некогда жил Герцен, горделиво закинув вверх свою небольшую верблюжью головку… Старинная усадьба на Тверском бульваре принадлежала некогда А. А. Яковлеву, брату И. А. Яковлева, отца Герцена. А. И. Герцен родился здесь в 1812 г., но провел в этой усадьбе только первые дни своего младенчества и больше никогда здесь не жил, хотя и многократно бывал. В 1920 г., к 50‑летию со дня смерти Герцена, владение получило название «Дом Герцена» и было отдано (сначала частично) в распоряжение различных писательских организаций. Во флигелях были устроены писательские общежития. Осип Мандельштам жил с конца апреля или с начала мая 1922 г. до начала августа 1923 г. в левом, если стоять на Тверском бульваре лицом к усадьбе, флигеле. Он отмечен мемориальной доской, посвященной О. Э. Мандельштаму (скульптор Д. М. Шаховской). В настоящее время владение занимает Литературный институт им. А. М. Горького.

85. С. 78. Это была его манера писания вместе с женой, даже письма знакомым, например, мне, из Воронежа. Письма к Катаеву, отправленные Мандельштамом и его женой из Воронежа (где поэт отбывал ссылку в 1934–1937 гг.), неизвестны — возможно, не сохранились. Сравнительно недавно было обнаружено письмо Осипа и Надежды Мандельштам В. Катаеву и Ю. Олеше, отправленное из Крыма в сентябре 1923 г. (впервые опубликовано с некоторыми неточностями в кн.: Шаргунов С. А. Катаев. Погоня за вечной весной. М., 2016; см также публикацию по автографу: Мандельштам О.Э. Собр. соч.: в 3 т. Т. 3. СПб, 2017. С. 322–323).

86. С. 79. …с прощанием под гулким куполом Брянского вокзала… Современное здание Брянского вокзала (с 1934 г. — Киевский вокзал) было возведено в 1913–1917 гг. по проекту И. И. Рерберга и В. К. Олтаржевского в неоклассическом стиле. Поскольку решение о строительстве современного здания вокзала было принято в юбилейном 1912 году, многое в декоре вокзала напоминает о событиях войны с Наполеоном. В частности, часовая башня украшена символизирующими воинскую доблесть орлами.

87. С. 81. Я пришел к щелкунчику и предложил ему сходить вместе со мной в Главполитпросвет, где можно было получить заказ на агитстихи. … мы отправились в дом бывшего страхового общества «Россия» и там предстали перед Крупской. «Дом “России”» — см. примечание 38. Точный адрес Главполитпросвета был такой: Сретенский бульвар, д. 6, 4-й подъезд, 2-й этаж.

88. С. 82. …купили… бутылку телиани — грузинского вина, некогда воспетого щелкунчиком. Имеются в виду строки из стихотворения Мандельштама «Мне Тифлис горбатый снится…» (1920): «В самом маленьком духане / Ты товарища найдешь, / Если спросишь “Телиани”, — / Поплывет Тифлис в тумане, / Ты в духане поплывешь».

89. C. 108. Через некоторое время, уже в Москве, в моей комнате в Мыльниковом переулке раздался телефонный звонок и оживленный женский голос сказал:

— Здравствуй. Как поживаешь?

Я узнал голос дружочка.

«Дружочек» — Серафима Густавовна Суок (1902–1982) — гражданская жена Юрия Олеши, а с 1922 г. — жена Владимира Нарбута, потом Н. И. Харджиева, а еще позднее (с 1956 г.) — В. Б. Шкловского. Ее сестра Лидия Густавовна Суок (1896–1969) была женой Э. Багрицкого, сестра Ольга Густавовна (1899–1978) — женой Ю. Олеши. М. О. Чудакова, автор книги об Олеше, которая не понравилась Ольге Густавовне, приводит ее реплику, прозвучавшую в разговоре с исследовательницей 29 февраля 1972 г.: «Я уверена, что и Катаев вступится… Он очень любил Олешу» (Чудакова М. О. Литература советского прошлого. М., 2001. С. 77). 9 марта 1930 г. Олеша писал О. Г. Суок: «Не обижай Симу. Я ее очень люблю. Вы две половинки моей души» (Цит. по: Гудкова В. В. Ю. Олеша и В. Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний». М., 2002. С. 137). См. портрет Серафимы Суок в рассказе Катаева «Бездельник Эдуард»: «…прелестная девятнадцатилетняя шатенка … со смуглыми обнаженными руками и завитками распущенных волос» (Катаев В. П. Бездельник Эдуард. М.; Л., 1925. С. 11–12). См. в этом же рассказе идиллическое изображение отношений Олеши и Серафимы Суок: «Симочка подсела на клеенчатый диван к своему лирику, и они долго полулежали, опутанные голубоватым табачным дымом» (Там же. С. 13). Об отрицательной реакции Серафимы Суок на АМВ упоминает в мемуарах В. Ф. Огнев (Огнев В. Ф. Амнистия таланту. Блики памяти. М., 2001. С. 259). В этих же воспоминаниях описаны поздние визиты Олеши к Шкловским: «Юрий Олеша появлялся на Черняховского <у Шкловских. — Коммент.> не часто. Но паника в семье Шкловских была большая. Витя, открыв дверь, спрашивал: “Ты к Симе?” — и уходил в кабинет, плотно прикрыв дверь. Нервничал. Из другой комнаты разговор. Громкий — Симочки, тихий — Олеши. Минут через пять Олеша выходил в коридор, брезгливо держа в пальцах крупную по тем временам купюру. Сима провожала его заплаканная» (Там же. С. 252).

90. С. 108 и 110. И через полчаса в мою комнату вбежала нарядно одетая … дружочек, а следом за ней боком, криво … прошел в дверь человек в новом костюме и в соломенной шляпе канотье — высокий, с ногой, двигающейся как на шарнирах.

Это был колченогий. <…>

С отрубленной кистью левой руки…

«Колченогим» в АМВ назван поэт Владимир Иванович Нарбут (1888–1938). В дореволюционное время Нарбут входил, наряду с Гумилевым, С. Городецким, Ахматовой, Мандельштамом и М. Зенкевичем, в число виднейших поэтов-акмеистов. Автор нашумевшего сборника стихов «Аллилуйя» (1912). Его портрет в АМВ квалифицированный биограф поэта расценивает как «недоброжелательный шарж» (Тименчик Р. Д. Нарбут Владимир Иванович // Русские писатели. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999. С. 229). Другой исследователь отмечал, что Нарбут в АМВ изображен «довольно неприязненно, хотя и выразительно» (Чертков Л. Н. Судьба Владимира Нарбута // Нарбут В. И. Избранные стихи. Paris, 1983. С. 21). «— Не огорчайся, Роман, — будто со стороны утешал сына Нарбута друг покойного отца Валентин Петрович Катаев, — это просто такой стиль» (Бялосинская Н. С., Панченко Н. В. Косой дождь // Нарбут В. И. Стихотворения. М., 1990. С. 7). Ср. также у Т. Нарбут и В. Устиновского: «Недобросовестные и недоброжелательные, падкие на сенсации мемуаристы сумели исказить даже те факты, которые были известны» (Нарбут Т. Р., Устиновский В. Н. Владимир Нарбут // Ново-Басманная, 19. М., 1990. С. 320). В 1917 г. В. Нарбут — левый эсер, позднее стал большевиком. В начале января 1918 г. при вооруженном нападении на его сельский дом на Украине Нарбут был ранен, кисть его левой руки была ампутирована. Нарбут сильно хромал, почему и не был призван в армию во время Первой мировой войны. Прозвище Нарбута «колченогий», возможно, отсылает внимательного читателя АМВ к следующему фрагменту «Египетской марки» Осипа Мандельштама: «— Я уважаю момент, — холодно произнес колченогий ротмистр, — но, извините, я с дамой, — и, ловко подхватив свою спутницу, брякнул шпорами и скрылся в кафе» (Мандельштам О. Э. Сочинения: в 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 70).

91. С. 114–115. И вот я уже стою в тесной редакционной комнате «Красной нови» в Кривоколенном переулке и смотрю на стычку королевича и мулата. А сын водопроводчика их разнимает и уговаривает: ну что вы, товарищи… <…> мулат — по ходячему выражению тех лет, похожий одновременно и на араба, и на его лошадь… «Мулат» в АМВ — Борис Пастернак. Описывая его внешность, Катаев слегка изменяет формулу из очерка Марины Цветаевой «Световой ливень» (1922): «Внешнее осуществление Пастернака прекрасно: что-то в лице зараз и от араба, и от его коня» (Цветаева М. И. Собр. соч.: в 7 т. Т. 4. М., 1994. С. 212).

92. С. 116. Он тебя печатает в своем «Лефе». Журнал «ЛЕФ» издавался объединением Левый фронт искусств в 1923–1925 гг. Ответственным редактором журнала был Маяковский. В 4-м номере (1923 г.) было помещено стихотворение Катаева «Война»...