«“Московский журнал” — это моя судьба»

Мэр Москвы С. С. Собянин поздравляет А. Ф. Грушину с присвоением ей звания Заслуженного работника культуры РФ. 2012 год

К юбилею главного редактора Анны Филипповны Грушиной.

От редакции

В декабре минувшего года создателю и бессменному главному редактору «Московского журнала» А. Ф. Грушиной исполнилось 70 лет. Были чествования, были приветственные адреса и телеграммы из разных уголков страны от государственных учреждений, общественных организаций, частных лиц — ученых, деятелей науки и культуры, простых читателей. Еще раз поздравляя Анну Филипповну с юбилеем, мы публикуем выдержки из бесед с ней на радио «Вера» (эфиры от 4 апреля и 15 августа 2019 года), а также из записанных нами в разное время ее рассказов о работе главным редактором одного из ведущих историко-краеведческих изданий России.

Середина 1980-х годов, в стране идут бурные преобразования практически во всех сферах жизни… Не осталась в стороне и наша группа единомышленников, задумавших издавать новый журнал.

Собрали номер, макет выполнил Михаил Ганешин². Назвать журнал мы планировали в духе времени — «Храм», имея в виду храм души, храм культуры. Храм, как известно, не в бревнах, а в ребрах. И эти «ребра» мы решили наполнить серьезным содержанием. Серьезным и одновременно интересным. В частности, нам казалось важным не упустить уходящее время и запечатлеть его для потомков на страницах журнала. Запечатлеть максимально честно. Мы уже тогда чувствовали (и наше предчувствие оправдалось), что время, свидетелями которого мы были, впоследствии будет трактоваться во многом предвзято, ложно, по его поводу начнут возникать всевозможные мифы. Плюс мы видели, сколько начинает всплывать из-под спуда не публиковавшихся ранее рукописей, архивных материалов — кладовые бесценной информации!

Мы написали письмо Горбачеву и Патриарху Пимену о том, что общество нуждается в таком журнале, как наш «Храм». Он предполагался примерно такого же формата, как у тогдашнего «Нового мира». И — представьте себе! — получили поддержку и с той, и с другой стороны. В один прекрасный день меня пригласили к митрополиту Питириму (Нечаеву), который возглавлял издательский отдел Московской патриархии. Там я познакомилась с замечательным священником и ученым архимандритом Иннокентием (Просвирниным)³. Уникальный человек, просто энциклопедия, личность необыкновенной доброты и чистоты. Мы с архимандритом Иннокентием и другими участниками задуманного журнального проекта обсудили будущие рубрики, очертили круг возможных авторов… Вскоре раздался звонок. Архимандрит Иннокентий сказал: «Владыка Питирим приглашает по поводу журнала. Приходите. Обсуждать будем уже конкретику — состав редколлегии и так далее».

Но дело в том, что мы эту конкретику давно продумали, с кем-то уже успели пообщаться и даже получить согласие на сотрудничество. Пришла. У владыки сидят Заславская⁴, Адамович⁵, Аверинцев⁶, еще кто-то. И владыка Питирим говорит: вот наша редколлегия. А я этих людей в журнале представить не могу!.. В общем, просто встала и ушла. Возможно, первый номер и вышел, но я его не видела.

* * *

Июль 1990 года. Уже несколько месяцев занимаюсь в Союзе архитекторов СССР сбором материалов и подготовкой учредительных документов на еще одно новое издание — международный журнал «Архитектура и культура». И тут меня приглашают в Моссовет (бывший дом московского генерал-губернатора на Тверской улице). В марте прошли первые свободные выборы депутатов. Были созданы невиданные ранее комиссии — по свободе совести, по печати и так далее. Готовилось постановление об учреждении новых средств массовой информации, среди них — «Независимая газета» (главный редактор — Виталий Третьяков), газета «Куранты» (Анатолий Панков), журналы «Столица» (Андрей Мальгин) и «Моя Москва» (Вадим Истомин), радиостанция «Эхо Москвы»… Меня просят вписать в проект постановления название журнала, который буду возглавлять я. Буквально на коленке вывожу на листке бумаги: «Московский журнал». (Тогда исполнилось ровно 200 лет с момента создания Николаем Михайловичем Карамзиным журнала с таким же названием. Кстати, его редакция располагалась рядом, в Газетном переулке.)

Началось утверждение главных редакторов. Когда дошла очередь до меня, вскакивает некий очень возбужденный человек и кричит, обращаясь к председателю Московского городского совета народных депутатов Гавриилу Харитоновичу Попову: «Откуда взялась эта баба? У нас что, нет своих людей?!» На что Гавриил Харитонович ровным голосом отвечает: «Сядьте, депутат Осовцов!⁷ На такой журнал специалист нужен»…

* * *

Вот так в июле 1990 года был создан современный «Московский журнал». Первый номер вышел в январе 1991-го. Вскоре после августовских событий⁸ нас закрыли.

То же самое повторилось и в 1993 году, когда страна снова бурлила. Видимо, мы правильно жили, потому что в критические, переломные моменты были кому-то неудобными. Хотя и находились, как недавно выразился о журнале профессор Светозарский⁹, вне политики. Однако это не говорит об отсутствии собственной позиции, своего взгляда на историю и современность…

* * *

«Московский журнал» — литературно-художественный, историко-краеведческий. Почему краеведение?

С недавних пор отечественная наука уделяет много внимания истории повседневности, исследующей жизнь людей и событий той или иной эпохи не в глобальных масштабах, а в частностях. Подобные исследования — прерогатива в основном краеведов. История повседневности предельно честна, она не занимается мифологизацией прошлого и переписыванием важнейших вех жизни страны в угоду чьим-либо интересам. Ведь порой мифы навязываются намеренно. Ярчайший пример — победа нашего народа над фашистской Германией, о которой некоторые «историки» говорят, что ее вообще не было, Европу же от коричневой чумы освободили США. В очень незначительном количестве случаев речь здесь идет о добросовестных заблуждениях отдельных авторов, в основном же все это продиктовано отнюдь не поисками истины…

Мы стали привлекать краеведческие материалы как источник максимально достоверных сведений. Это помогает взглянуть иначе на события прошлого, которые нельзя оценивать по критериям новейшего времени. К примеру, считается, что положение женщин, в частности дворянок, в допетровскую эпоху было абсолютно бесправным, граничащим с тюремным заточением в теремах. Но вот в 2018 году вышла книга О. В. Новохатко «Частная переписка XVII века» (а это документальный материал, относящийся к сфере истории повседневности), кардинально меняющая привычный взгляд на ситуацию. Сохранившиеся письма дам приказчикам, купцам, чиновникам, знакомым убедительно доказывают, что женщины тогда были всесторонне вовлечены в жизнь общества…

Да что говорить — именно краеведческий подход с его вниманием к деталям позволил С. К. Романюку установить точное место рождения в Москве А. С. Пушкина.

Я не противопоставляю краеведение и большую историю. Все связано. Вот, например, в июле 2019 года у нас была опубликована статья О. А. Иванова о Нескучном саде и его окрестностях. Казалось бы, сугубо краеведческий материал, посвященный истории места. Однако автор в этой статье привел редкие сведения — штрихи к портрету Алексея Григорьевича Орлова. Сослался он на дореволюционный журнал «Коннозаводство и коневодство» — издание, посвященное скачкам, разведению лошадей. В нескольких номерах там вышли воспоминания, приуроченные к юбилею А. Г. Орлова, известного коннозаводчика. Из них удалось почерпнуть сведения о детских годах Михаила Федоровича Орлова, племянника Алексея Григорьевича! В частности, мальчик любил ходить на Москву-реку глядеть кулачные бои. Скажете, пустяк? Нет, это еще одна деталь к облику человека, известного в первую очередь тем, что он принял ключи Парижа в 1814 году. Но это как раз уже предмет большой (мировой) истории. Краевед — он подобно старателю, который в полноводной реке ищет крупицы золота.

И еще: людям всегда нужен герой, пример для подражания. Историю, конечно, творит народ, но вдохновляют его именно герои — люди неравнодушные, живущие ради ближних, действующие по совести, по зову сердца. Таким был врач Александр Сергеевич Пучков, создатель московской станции скорой медицинской помощи. Мы опубликовали о нем статью в № 10 за 2017 год. А. С. Пучков лично разработал для станции систему документации — формы книги и бланков вызовов, листов учета работы машин и прочее, вместе с инженером Виноградовым сконструировал специальный телефонный пульт. Даже боролся с телефонными хулиганами, которые досаждали ложными вызовами. Вот этот человек для нас и наших читателей — герой!

Или пример из области искусства. Был такой художник — Николай Иванович Синицын. Прекрасный мастер, но его помнят, как мне думается, только в профессиональных кругах. А ведь он достоин памяти еще и как прекрасный педагог. У него учились А. Т. Зверев (бренд советского авангарда), замечательные книжные иллюстраторы Х. А. Аврутис и Я. Н. Манухин, а также Т. Н. Скородумова и другие. Масштаб личности поражает. И мы стараемся рассказывать о таких людях нашим читателям. Подавляющее большинство героев нашего журнала остались в истории безымянными, другие просто забыты. Вот, например, в марте 1853 года горел Большой театр. На крыше здания оказался работавший там плотник. Очевидец пожара, крестьянин В. Г. Марин не растерялся, взял веревку, вскарабкался по водосточной трубе наверх и спас человека. Прекрасный пример мужества, о котором мы вспомнили в календаре «Московского журнала» (мы каждый месяц приводим примечательные события из жизни Первопрестольной).

В октябре 2019 года у нас вышел материал о Федоре Егоровиче Колонтаеве, технике Московского дворцового управления во время революции 1905 года. Москва находилась в чрезвычайном положении. Горожане буквально изнывали от жажды, когда из-за стачек перестали функционировать Рублевская насосная станция и Воробьевский водонапорный резервуар. Ф. Е. Колонтаев с помощниками был отряжен восстановить их работу. Материалы об этом человеке хранятся в Центральном государственном архиве Москвы. К ним и обратился наш автор, предоставив редакции интереснейший текст на документальной основе.

* * *

Кстати, многие журналы, появившиеся примерно в одно время с нашим, либо прекратили существовать, либо ушли в интернет. Говорят, эра бумажных изданий заканчивается. Мы же продолжаем выходить на бумаге, поскольку вполне представляем, для кого издаем журнал, хорошо осведомлены о потребностях и предпочтениях наших подписчиков. Когда мы жили самостоятельно¹⁰, то сами брали подписные ведомости в агентствах и рассылали журнал, узнавая таким образом наших читателей поименно — и в стране от Камчатки до Калининграда, и за границей. Мы вкладывали в номера анкеты, спрашивая у людей, что и почему им в журнале нравится, чего не хватает. Бумажная версия нужна нашему кругу читателей. Вообще спор о том, умрут или не умрут бумажные версии книг или журналов, ведется достаточно давно, и наблюдаемая ныне ситуация позволяет утверждать: не умрут никогда. Потому что существует магия бумаги; потому что чем дальше, тем яснее становится: чтение бумажных и электронных текстов — два совершенно разных способа впитывания, осмысления информации, переживания прочитанного.

* * *

В 1993 году наше издание, как я уже говорила, вторично закрыли. Многие до сих пор помнят царившие тогда неразбериху и смятение. Как спасать журнал? Но помощь приходила оттуда, откуда и ждать ее, казалось, было немыслимо. Еще на рубеже 1980–1990-х годов я принимала участие в культурно-экологической акции «Возрождение» — поездках представителей творческой и научной интеллигенции по Волге. Останавливались в разных городах. Побывали, в частности, в Череповце, на родине В. В. Верещагина, где открывали музей выдающегося художника. Город тяжелый — металлургия, химия… Задумывалось, что вокруг музея должна возникнуть культурно-общественная жизнь. В той поездке я и познакомилась с мэром Череповца Вячеславом Позгалевым¹¹, начальником городского Управления по делам культуры Леонидом Лавровым¹². Вот к ним в том числе и обратилась за помощью. В ответ услышала: «Приезжайте! Мы подхватываем журнал». «Подхватили» довольно оригинальным образом. Позгалев говорит: «Мы войдем в состав учредителей журнала и попробуем чем-то помочь. Дадим вам вагон спичек (товар тогда дефицитный в Москве), вы их продадите и какое-то время продержитесь, а дальше будем думать». В общем, торговать и выпускать журнал — совсем разные сферы деятельности. Я так и не знаю, куда делся тот вагон со спичками. Важен результат: иногда просто чье-то искреннее доброе участие поворачивает ситуацию в нужное русло. Мы выжили: сделали два или три сдвоенных номера — и тем спаслись. А о череповчанах вспоминаем с неизменной благодарностью.

Хорошо, что бумаги у нас было много. Еще в 1990 году после учреждения журнала и распределения в Госплане бумаги для новых изданий нам нечаянно добавили к полагавшемуся количеству лишний ноль. Мы получили столько бумаги, что не знали, где ее держать. Членом редколлегии у нас был Александр Сергеевич Матросов — министр правительства Москвы по делам ЖКХ. Он связался с руководством Мосводоканала, где на тот момент имелись пустующие помещения, и попросил выделить нам склад. То есть с бумагой вопросов не возникало — требовалось оплачивать только типографию.

Вообще средства порой добывались весьма экзотическими способами. Однажды, чтобы в очередной раз спасти журнал, мы взяли кредит. Подходит срок платежа. Что делать? Обращаюсь во все инстанции, ко всему окружению журнала. Меня знакомят с весьма толковой и активной в то время дамой-депутатом. Она, в свою очередь, сводит с людьми, предложившими следующий вариант помощи: они дают нам на продажу новенький «Крайслер», мы ищем покупателя, забираем нужную для погашения кредита сумму — и расстаемся навсегда… Невероятно, но покупатель нашелся. Машина стояла в промзоне в районе станции Лосиноостровская. Осень. Сыро, ветрено, а покупатель явился на встречу легко одетым, в кедах, в трико, оттянутом на коленках. Открыл сумку-баул, а в ней — гора денег. Кредит мы брали (под поручительство Дмитрия Сергеевича Лихачева) в отделении Сбербанка в центре Москвы. И вот я в сопровождении своего зама вхожу в банк. Ставим сумку перед клерком, и я торжественно заявляю: «Мы закрываем наш кредит». Он обомлел. Нас завели в отдельную комнату, спрашивают: «Где вы взяли эти деньги?» Гордо отвечаю: «”Крайслер” продали». — «Какой такой “Крайслер”?! Мы не знаем, как эти деньги у вас принять»… Сейчас все это кажется неправдоподобным. Видимо, Бог нас хранил, потому что в итоге все разрешилось. И журнал продолжал выходить…