Очерки приходской жизни

Очерки приходской жизни*

Действующие храмы Москвы советской.

Храм Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах, построенный в 1654 году, перестроенный в 1702-м и получивший колокольню во второй половине XVIII века, не только не закрывался в советские годы, но и сохранил колокола, что многие связывали с особым заступничеством Божией Матери — в Гончарах находилась и находится Ее чтимая икона «Троеручица»²⁷⁰.

Прихожанкой храма была мученица Ольга Семеновна Кошелева (1874–1939), умершая в Таганской тюрьме²⁷¹.

В 1948 году храм передали Болгарской Православной Церкви под устройство подворья. 17 июля «около часу дня» сюда прибыла «болгарская церковная делегация во главе с Блаженнейшим Экзархом митрополитом Стефаном. Делегация была встречена приветственной речью бывшего настоятеля этого храма, протоиерея о. Николая Морозова²⁷². По окончании положенной церковной встречи и многолетий высоким церковным гостям митрополит Николай обратился к Блаженнейшему Экзарху с кратким словом, в котором сообщал, что по благословению Святейшего Патриарха Алексия этот храм передается в качестве подворья Болгарской Православной Церкви. В своем слове он выразил мысль о том, что этот храм будет служить живой связью между двумя родными Церквами. Блаженнейший митрополит Стефан в своем ответном слове поблагодарил Святейшего Патриарха Алексия за это проявление любви к Болгарской Церкви и сказал о том, какие крепкие узы издавна объединяют обе Церкви. После взаимных приветствий Экзарх и члены болгарской делегации осматривали храм и прикладывались к его древним святыням.

Блаженнейший митрополит Стефан представил собравшемуся народу вновь назначенного настоятелем подворья архимандрита Мефодия, приехавшего на юбилейные торжества вместе с болгарской церковной делегацией, и благословлял собравшихся богомольцев»²⁷³.

Архимандрит Мефодий (Жерев. 1909–1993) «за короткий срок снискал любовь и расположение верующих. Движимый любовью к Матери славянства — России, о. Мефодий еще юношей изучил русский язык и владеет им прекрасно²⁷⁴. С большой радостью воспринял он назначение быть представителем Болгарской Православной Церкви в Союзном Советском государстве. Служит о. Мефодий усердно и благолепно, доставляя своим прихожанам истинное духовное наслаждение». Процитированная корреспонденция завершена, как это было принято, кратким лирическим пассажем: «Вечером очертания маленькой церкви делаются еще более красивыми. Тихо и безлюдно в ее ограде. В квадратах освещенных окон виднеются разноцветные огоньки лампад и молящиеся от всей души русские люди»²⁷⁵.

Должность настоятеля подворья являлась «политической», сменялись они часто. Постоянным прихожанам храма, вероятно, более других запомнился протоиерей Иоанн Христов (1929–2007)²⁷⁶, этнический болгарин, уроженец Одесской области, служивший здесь в 1960–1980-х годах. Довольно долго (1956–1975) в Гончарах служил протоиерей Димитрий Александрович Акинфиев²⁷⁷. Сын репрессированного священника²⁷⁸, он, по его словам, на первых порах, ходя с требами по району и минуя тогда еще действующую Таганскую тюрьму, думал: не там ли отец. Близко знавший протоиерея Димитрия А. К. Светозарский вспоминал: «Они (домашние. — К. Т.) не знали о его (отца. — К. Т.) судьбе, и даже были слухи, что вот скоро придет, что вот там сначала амнистия была, потом реабилитация, и только вот уже потом, наверное, году в 1956-м, он (протоиерей Димитрий. — К. Т.) выяснил, что отец расстрелян»²⁷⁹.

«В 1948 г. не закрывавшийся храм Успения в Гончарах (у ст. метро «Таганская») стал Болгарским подворьем, где стали служить представители Болгарской Церкви. Они, по словам протоиерея Виктора Ипполитова²⁸⁰, только возглавляли соборное богослужение по праздникам, живя в дипломатическом доме на шоссе Энтузиастов и не вмешиваясь в административные и хозяйственные дела, которыми ведали настоятели и хозяйственники. Последние отчитывались перед Патриархией, в основном перед Данилой Андреевичем Остаповым²⁸¹. Так продолжалось до известной реформы 1961 г.²⁸², передавшей почти всю власть старостам. Тогда болгарские представители взяли в свои руки бразды правления»²⁸³.

Имя Володарского Гончарная улица носила с 1922 года и, согласно Генеральному плану реконструкции Москвы (1935), должна была перестать существовать как историческое целое — ее застройку, преимущественно малоэтажную, предполагалось заменить зданиями «сталинской» архитектуры. Несколько подобных зданий здесь успели возвести, но в целом относительно Гончарной улицы Генеральный план (не оставлявший, конечно, места Успенской церкви, которую разрушили бы, как разрушили при сооружении Большого Краснохолмского моста трехшатровый Воскресенский храм в Гончарном проезде) не реализовался.

«Метро Таганка» — это, разумеется, станция «Таганская», причем, вероятнее всего, пока только Кольцевой линии, открытая в 1950 году; «Таганская-радиальная» открылась 31 декабря 1966 года.

Лист 7 (слева)

Церковь Великомученика Ивана Воина. Пост. в 1717 г. Ул. Димитрова 46. Мет. Октябрьская. Ав. 5.

Редкой красоты храм мученика (составитель альбома неверно указывает лик святости) Иоанна Воина на Большой Якиманке (с 1956 по 1992 год — улица Димитрова), выстроенный в 1710-х годах (архитектор — предположительно Иван Зарудный), в советское время также не закрывался и не захватывался обновленцами, давая пристанище духовенству и сохранив в себе многие реликвии закрываемых или уничтожаемых церквей. Его иконостас — это иконостас снесенной Трехсвятительской церкви у Красных ворот, а одна из наиболее почитаемых икон — образ Богоотец Иоакима и Анны из соседнего одноименного храма (закрыт в 1930-х годах, снесен в 1969-м).

В 1930 году из храма преподобного Марона Пустынника в Иоанно-Воинский пришел протоиерей Александр Георгиевич Воскресенский (1875–1950)²⁸⁴, служивший здесь до 1949 года и сменивший в должности настоятеля протоиерея Петра Петровича Сахарова (1872–1944)²⁸⁵ после его кончины.

Е. А. Крашенинникова так вспоминала о первой встрече с протоиереем Александром в 1947 году: «Огибая церковь со стороны улицы и выйдя на ее боковину, я увидела, что по тропочке идет высокий священник в длинной рясе, с длинными волосами ниже пояса. Его под руку поддерживал юноша. Я подошла к ним и хотела взять привычное благословение, но когда взглянула в лицо священника, то увидела глаза святого»²⁸⁶. Упомянутым юношей вполне мог быть будущий митрополит Питирим, а тогда Константин Нечаев, алтарничавший в храме мученика Иоанна Воина и позже отмечавший необычайное многолюдство здешних служб: «12 августа на престольный праздник <…> в храм было не протиснуться. В ограде — полно народу. Это был “праздник гладиолусов”. Кругом — сплошь — гладиолусы и радостные лица»²⁸⁷.

По воскресным дням храм также бывал переполнен, служили до трех литургий²⁸⁸. Особенно возросла его известность в годы войны: в нем «читали акафист страстотерпцу Иоанну Воину с поминовением тех, кто находился на фронте, и было много случаев, когда молитва не оставалась бесплодной. В результате со всех сторон в этот храм стекались страждущие»²⁸⁹.

«В начале войны во время особо интенсивных налетов на Москву батюшка (протоиерей Александр. — К. Т.) жил на колокольне при храме. Близкие духовные дети зачастую оставались ночевать в храме, дабы быть возле батюшки. Как только объявлялась тревога, батюшка сходил с колокольни, вставал у главных дверей храма и все это время горячо, со слезами, молился Господу, осеняя своим наперсным крестом то одну, то другую сторону. Особенно страшны были моменты приближения вражеского самолета, зловещий гул которого мы различали. Здесь батюшка особенно плакал и молил Господа, осеняя своим крестом, и мы слышали, как, пролетев мимо, самолет сбрасывал где-то недалеко фугасную бомбу. Кончалась тревога, мы отводили изнемогшего отца на колоколенку, куда он едва мог подняться, давали ему сердечные капли и укладывали в постель. Посидев немного возле него, мы спускались вниз, в храм, и так коротали время до утра»²⁹⁰.

А вот уже конец войны: «Помнится, как в 1945 году, в первых числах мая — кажется, это был день святого великомученика Георгия Победоносца — в середине литургии о. Александр вышел в открытые Царские врата и произнес взволнованно: “Дорогие мои, радость-то какая! Война кончилась!” И резко (может быть, от смущения) вернулся к престолу. Все сразу как-то не поняли, что произнесено, что сказано, — служба шла своим чередом. Что видел он, что воспринимала его душа, никому не ведомо»²⁹¹.

В бытность протоиерея Александра Воскресенского настоятелем в храме часто служил Патриарх Алексий I²⁹².

Посещали Иоанно-Воинский храм и иностранные делегации. В музее «Советский Союз: вера и люди» хранится открытка с изображением иконы Троицы, подаренная голландской делегацией здешнему старосте во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов (1957).

В 1950 году, по данным протодиакона Сергия Голубцова²⁹³, настоятелем храма был протоиерей Александр Васильевич Солертовский²⁹⁴.

В 1951–1967 годах настоятель — протоиерей Игорь Михайлович Малюшицкий (1912–1989)²⁹⁵, священник обновленческого рукоположения, прошедший Дмитлаг²⁹⁶. В 1946 году принят через покаяние в Московскую Патриархию, занимал должности заведующего канцелярией патриарха, ответственного секретаря Хозяйственного управления.

В конце 1960-х — начале 1970-х годов настоятель — протоиерей Михаил Петрович Орлов²⁹⁷.

Другие священнослужители храма: в 1940-х годах — протоиерей Косма Александрович Алексеев²⁹⁸; в 1956–1961-м — протоиерей Николай Николаевич Смирнов²⁹⁹ (впоследствии — с 1982 года и до своей кончины — настоятель); в 1955–1965-м — протоиерей Петр Матвеевич Давыдов (1927–2002)³⁰⁰, в 1967–1968-м — протоиерей Владимир Степанович Рожков (1934–1997)³⁰¹, в 1950-х — протодиакон Александр Никитич Сахаров (ок. 1877 — 1954)³⁰².

«В военные и послевоенные годы чтецом в храме Иоанна Воина был проректор Московского университета Юрий Алексеевич Салтанов. Как ему удавалось совмещать проректорскую должность с церковным служением — не знаю, но это продолжалось долгие годы, сначала у Иоанна Воина, потом, кажется, в храме апостола Филиппа на Арбате. Салтанов написал очень интересную диссертацию об изменениях в немецком языке за два года Второй мировой войны — 1939–1941 (начал писать эту работу в 1942-м). В храм приходил после занятий или с заседания кафедры, в шинельке, чуть прихрамывая. Читал же так, что каждое слово, им прочитанное, было как зернышко — все было слышно и понятно каждому»³⁰³.

В 1946–1950 годах регент храма — Георгий (Юрий) Александрович Воскресенский, сын протоиерея Александра³⁰⁴, в 1955–1969-м — Василий Александрович Зорин³⁰⁵. Регентом с 1969 года до начала 1990-х (с перерывом на регентскую работу в 1977–1982 годах в храме Успения Божией Матери в Гончарах) являлась монахиня Иоанна (Елена Павловна Машкович. 1937–2012)³⁰⁶. «Походил я по знакомым и узнал, что в храме Иоанна Воина на Якиманке служит Елена Павловна Машкович. В те времена она была лучшей. Хор был очень сильный, там пели замечательные певцы, например, известный бас-октавист Михаил Златопольский. И я пошел к ней петь, учиться»³⁰⁷, — вспоминает регент храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском Сергей Васильевич Кривобоков.

«Мет. Октябрьская» — это применительно ко времени создания фотографий и указаний к ним уже две одноименные станции: на Кольцевой (1950) и Калужско-Рижской (1962) линиях. Автобус № 5 вез пассажиров от Савеловского вокзала через Октябрьскую площадь в Новые Черемушки. Сейчас маршрут не существует.

Лист 7 (справа)

Церковь ап. ап. Петра и Павла. Постр. в 1713 г. Солдатская ул. 4. Трам. 38, 43, 46, 50

Выглядящий старше своих лет (построен в 1711–1713 годах, а кажется возведенным в XVII веке) храм святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове не закрывался, колоколов не лишался: «Колокола остались на колокольне, звонят»³⁰⁸.

В 1917–1937 годах здесь настоятельствовал священномученик (расстрелян на Бутовском полигоне) протоиерей Николай Григорьевич Скворцов (1875–1937)³⁰⁹.

Показания против него давал клирик, а впоследствии настоятель храма прото­иерей Димитрий Павлович Цветков (1890–1958)³¹⁰. «Также был допрошен священник <…> Дмитрий Цветков, которого довольно часто вызывали в НКВД в качестве дежурного свидетеля давать показания против своих собратьев. Он показал: “Скворцов нелегально среди детей преподавал Закон Божий. Однажды ко мне обратились две девочки с вопросом, что сегодня читалось в церкви. На мой вопрос, зачем им это надо знать, они ответили, что их будет спрашивать батюшка Николай. Считаю, что Скворцов распространял среди населения, и особенно несовершеннолетних, нелегальную церковную литературу. Я лично сам видел у одной из девочек <…> книгу, выпущенную священником Петровым, а такой книгой мог снабдить только Скворцов”»³¹¹. «В 1944 г. назначен полк[овым] священником (и майором) в югосл[авскую] воин[скую] часть, созданную у нас»³¹².

«Мои родственники, — вспоминал протоиерей Леонид Ролдугин, — ходили в основном в храм Петра и Павла в Лефортово, в этом храме и прошло мое церковное детство. В то время в храме служили известные московские священники — протоиерей Дмитрий Цветков, а чуть позже — протоиерей Павел Кораблев³¹³. Меня еще мальчиком привели в алтарь, дали стихарик, там я прислуживал: кадило подавал, со свечой выходил. Запомнилось, что было очень много народу и страшная духота в храме. Пройти было невозможно, народ стоял и вокруг храма. Тогда храмов было мало, а беда сплотила всех, и люди шли в Церковь, участвовали в богослужениях, молились искренне и сердечно. Несмотря на то, что жизнь была очень сложной и опасной, люди не останавливались в стремлении прийти в храм. В праздничные и воскресные дни храмы были просто набиты битком в прямом смысле, невозможно было протиснуться, перекреститься было сложно. Поэтому я запомнил этот особый духовный подъем, который был в народе во время войны»³¹⁴.

«В церквах по Солдатской улице (Первомайский район) и по Вишняковскому переулку (Кировский район) было настолько тесно, что люди падали в обморок», — докладывали секретарю МГК ВКП(б) Г. М. Попову о праздновании Пасхи 1945 года³¹⁵. Тот же источник содержит такую зарисовку: «В церкви по Солдатской улице (Первомайский район) отмечен следующий факт. Военный человек в чине капитана, придя в церковь, пристроился около свечного ящика, в это время капитан занимался продажей уже использованных свечей от 3 до 15 рублей. Установить фамилию капитана не удалось».

Святыней храма в советский период стала Почаевская икона Божией Матери (на сайте храма говорится, что она принесена в 1930-е годы из Варваринского храма при обществе трезвости³¹⁶), установился обычай служить перед нею акафисты по пятницам.

Настоятель в 1958–1959 годах — протоиерей Вонифатий Иванович Соколов (1879–1970)³¹⁷ — «знаменитый в Москве своей праведной жизнью. К нему постоянно шли и шли люди», — свидетельствовал протоиерей Матфей Стаднюк (см. ниже)³¹⁸. Знавший протоиерея Вонифатия с детства митрополит Питирим (Нечаев) рассказывал: «О. Вонифатий Соколов был белорус. В 20-е гг. Владимир Андреевич [Нечаев] принял его в Козлове, куда он приехал из Белоруссии вместе с беженцами. Вскоре после ареста отца арестовали и его. Потом, выйдя из заключения, он переехал в Москву. Тогда его пригрел о. Александр Воскресенский³¹⁹, позволял ему служить с собой. Я в первый раз увидел его на патриаршей службе³²⁰ и страшно обрадовался. Подошел под благословение. Он меня благословил, и сразу ему сделали замечание, что в присутствии Патриарха священник не может благословлять. Я тогда огрызнулся: “Это не благословение, а приветствие. Мы давно дружим семьями”. А он замахал руками: зачем я говорю, что знаю его. Он был на полулегальном положении, а люди тогда всего боялись»³²¹.

Протоиерей Матфей Саввич Стаднюк (1925–2020)³²² настоятельствовал в Лефортове в 1959–1978 годах с перерывами на заграничные командировки; впоследствии его перевели в сане протопресвитера настоятелем в Елохово.

Другие клирики храма: в 1961–1964 годах — протоиерей Серафим Александрович Голубцов (1908–1981)³²³, брат архиепископа Сергия (Голубцова) и протоиерея Николая Голубцова³²⁴; в 1964–1967-м — священник Владимир Иванович Диваков (род. 1937)³²⁵; протоиерей Анатолий Васильевич Новиков (1925–1993)³²⁶, с 1978 года — настоятель; в 1970–1999 годах — протоиерей Владимир Васильевич Гонтар (1931–2015)³²⁷; в 1971–2007-м — протоиерей Иоанн Васильевич Тараканов (1935–2017)³²⁸; в 1972–1981-м — протоиерей Валентин Алексеевич Султан (1939–2019)³²⁹; в 1945–1954-м, по сведениям А. Б. Свенцицкого, — протодиакон Александр Васильевич Покровский³³⁰, в 1940-х — диакон Александр Васильевич Любимов (1887–1952)³³¹, «прекрасный баритон»³³².

Регент — Владимир Николаевич Агафонников (1907–1979), представитель известной церковно‑музыкальной династии³³³, сын священномученика протоиерея Николая Владимировича Агафонникова (1876–1937. Расстрелян на Бутовском полигоне)³³⁴.

Адрес храм сохранил прежний (до 1922 года Солдатская улица была Петропавловской, но этого названия себе не вернула). Станция метро «Семеновская», открытая в 1944 году, составителем не указана как расположенная довольно далеко. Трамвай № 38 шел от «Семеновской» (до 1961 года — «Сталинской») через Солдатскую улицу до Зацепы (сейчас его маршрут — Черемушки — 3-я Владимирская улица). Трамвай № 43 теперь курсирует примерно в тех же краях, что и прежде, хотя его маршрут сместился несколько южнее (до «Семеновской» не доезжает). Трамвай № 46 Солдатскую улицу ныне тоже огибает, как и № 50, в общих чертах сохранивший маршрут, но следующий сегодня не по Солдатской, а по параллельной Красноказарменной улице.

Лист 7 (оборот, слева)

Церковь Пророка Иоанна Предтечи. Пост. в 1730 г. Мал. Предтеченский п. 3. Мет. Кр. Пресня. Трам. А, 23

Лишившись колоколов, ряда ценных икон и предметов утвари, храм Рождества Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна (1714–1734) тем не менее не был закрыт в 1930-х годах — его отстояли прихожане, несмотря на решение о передаче здания (естественно, «по ходатайству рабочих») «под культурно-просветительские цели»³³⁵.

Настоятель храма в 1901–1937 годах — протоиерей Алексий Алексеевич Флерин (1863–1937)³³⁶.

С 1937 года, когда скончался протоиерей Алексий, и до самой смерти настоятелем на Пресне являлся протоиерей Димитрий Николаевич Делекторский (1879–1970)³³⁷. В 1935–1951 годах второй священник — протоиерей Иоанн Дмитриевич Павлов (1881–1951)³³⁸, которого А. Б. Свенцицкий ошибочно называет в своих воспоминаниях настоятелем. После войны здесь «был хороший партесный хор»³³⁹ (по свидетельству протоиерея Льва Николаевича Липеровского³⁴⁰, посетившего храм в 1959 году, «праздничная служба протекала с большой торжественностью, чему способствовал исключительно прекрасный хор под управлением замечательного регента К. Оболенского»³⁴¹).

После протоиерея Димитрия настоятелем стал протоиерей Николай Ситников, пришедший в Предтеченский храм в 1954 году юношей-семинаристом и также служивший в нем до своей кончины (2006)³⁴².

«Но старосты у нас были просто ужасные!» — вспоминала вдова протоиерея Николая Клавдия Васильевна Ситникова, имея в виду период после увольнения ответственного и глубоко верующего старосты Н. И. Боголепова, много потрудившегося на благо прихода³⁴³. «Практически до 1990 года батюшка не имел в своем храме никакой власти. Например, был момент, когда вышло от властей распоряжение: детей в храм не пускать. Но отец Николай на это не обращал внимания, пускал детей не только в храм, но и на клирос. Крестил он, тоже ни у кого ничего не спрашивая»³⁴⁴.

При храме в колокольне обитали монахини. «Среди множества прихожан последних десятилетий старожилы вспоминают блаженного Марка, обладавшего даром прозрения, строгой жизни монахинь Марию, Евникию, Агнию, Александру, Евдокию, Ольгу, подвизавшихся на клиросе, за свечным ящиком, занятых златошвейным делом»³⁴⁵.

В 1962–1964 годах в храме регентовал Герман Николаевич Агафонников (1901–1964)³⁴⁶, отец выдающегося хормейстера Игоря Германовича Агафонникова (1932–2005). Когда Германа Николаевича отпевали — в том же Предтеченском храме, — хором управлял брат почившего, тоже регент, Владимир Николаевич Агафонников³⁴⁷.

Службы в Иоанно-Предтеченском храме, как и в остальных московских церквях, привлекали огромное число богомольцев: «Народу сходилось так много, что было трудно войти в переулок»³⁴⁸.

Из Предтеченских переулков в советские годы переименовали лишь один, Нижний, который и сейчас носит имя революционера В. П. Капранова. Верхний, Большой и Малый сохранили свои названия. Современный адрес храма — Малый Предтеченский переулок, 2. «Мет. Кр. Пресня» — станция метро «Краснопресненская», открытая 14 марта 1954 года. Трамвай «А», за сто с лишним лет много раз менявший маршрут, до Пресни теперь не доходит. Трамвай № 23 сейчас повторяет в общих чертах маршрут трамвая № 23к (станция метро «Сокол» — Михалковская улица.), а тот 23-й маршрут, который имел в виду составитель альбома и который пролегал между Михалковской улицей и станцией метро «Краснопресненская», ныне не существует…