Причт и хор Богородского храма. 1910 год

Действующие храмы Москвы советской

Эта церковь, бывшая единоверческая (приобрела нынешний облик в 1863–1866 годах), в советское время вела довольно странное, «расщепленное» существование. Она не закрывалась; однако в северный Покровский придел вселились беглопоповцы⁴⁷⁰, отгородившись глухой стеной от остального храма. «Главный храм и южный придел Троеручицы вплоть до 1960‑х гг. числились единоверческими и административно, как и прочие немногочисленные единоверцы, подчинялись Мос­ковской Патриархии. С резким уменьшением количества единоверцев главный храм сам собою вновь обратился в православный, а в южном приделе, когда наберется достаточно единоверцев, для них священник служит свою единоверческую службу (иногда еще по субботам можно застать момент, когда в Никольском храме одновременно идут три всенощных). Придел сообщается с главным храмом через двери в южной стене церкви, сквозь стекло которых можно наблюдать единоверческое служение, присутствуя на православном. Но все чаще единоверцев недостает и в приделе, где к настоящему времени лишь примерно половина причта и хора принадлежат еще к этому согласию, так что и здесь служат по‑православному»⁴⁷¹.

В 1930–1937 годах настоятелем храма был протоиерей Иоанн Петрович Бороздин (1878–1937. Расстрелян на Бутовском полигоне, прославлен как священномученик)⁴⁷². Судя по всему, после его ареста приход на некоторое время лишился священника. Как долго продолжалась эта ситуация, неясно. Но в синодике Никольского храма следующий настоятель — священник Павел Васильевич Успенский⁴⁷³ — упомянут только под 1950‑м годом.

Настоятель в 1955–1961 годах — протоиерей Александр Никитич Десятов (1888–1966). Выпускник Московской духовной академии (1915), он смог принять сан, по воспоминаниям его внучки Н. И. Кузнецовой, только в 1948 году, а до того работал бухгалтером⁴⁷⁴. Настоятель храма в 1961–1971 годах (в клире с 1955 года) — протоиерей Михаил Алексеевич Введенский (1890–1971)⁴⁷⁵.

Здесь также служили: в 1950–1980‑х годах — протоиерей Симеон Дмитриевич Синютин (1903–1987)⁴⁷⁶; в 1960‑х — священник Орест Димитриевич Романовский (1933–1979)⁴⁷⁷; до 1971‑го — протодиакон Сергий Иванович Добров (1907–1971)⁴⁷⁸; в 1971–1987‑м — протоиерей Святослав Сергеевич Юримский (1936–2004)⁴⁷⁹; в 1955–2008‑м — протоиерей Сергий Яковлевич Русс (1927–2008)⁴⁸⁰.

При храме подвизалась чтимая в Москве старица — схимонахиня Севастиана (Ольга Иосифовна Лещева. 1878–1970). Существует предание, что после ареста священника (священномученика Иоанна?) она «старалась каждый день бывать в храме, чтобы его не закрыли, следила за порядком, охраняла, сторожила по ночам»⁴⁸¹. Погребена на Рогожском кладбище⁴⁸². С 1960 по 1980 год за свечным ящиком трудилась монахиня Параскева (Прасковья Емельяновна Мачкина. 1904–1999), возвратившаяся в Москву после заключения и ссылки⁴⁸³.

Любопытно, что в данном случае к уже упомянутым под фотографией Покровского собора 2‑му, 12‑му и 38‑му трамваям прибавлен трамвай № 46 (о нем в заметке о храме Петра и Павла в Лефортове) и троллейбус № 16 (маршрут сейчас не существует), хотя Покровский старообрядчес­кий собор и Никольский храм стоят бок о бок.

Современный адрес храма — улица Рогожский поселок, 1а/29.

Лист 10 (внизу)

Церковь Святителя Николая. Пост. в 1790 г. на Преображенском кл. Преображенский вал 25. Трам. 11, 36, 46

Возведенный в 1784–1790 годах как часовня старообрядческой общины федосеевского толка и перестроенный в 1854–1857‑м как единоверческий, храм Святителя Николая Чудотворца (бывший Успенский в бывшем Никольском единоверческом монастыре) на Преображенском кладбище вел в советскую эпоху жизнь не менее странную, чем Никольский на Рогожском кладбище.

«По сведениям причтов православного и старообрядческого, делящих ныне здание Успенской церкви пополам, спустя некоторое время после закрытия в начале 1920‑х гг. Никольского монастыря храм его был захвачен обновленцами, которые довели его до того, что не оставалось ни копейки на содержание. Тогда они уступили за деньги (!) храм старообрядцам новопоморского брачного согласия. «Они перебрались в него в начале 1930 г. из закрытой их собственной церкви в Токмаковом переулке». <…> Старообрядцы заняли сам храм, а трапезная снова отошла к Патриархии. Между храмом и трапезной была сделана глухая стена; в православной части освятили два престола: главный в честь св. Николая Чудотворца с севера (по нему ныне храм называют Никольским) и другой престол в честь Успения Божией Матери с юга»⁴⁸⁴.

До 1955 года какое‑то время настоятелем православного храма являлся протоиерей Николай Николаевич Синьковский (1888–1955)⁴⁸⁵, вернувшийся к священнослужению в 1946 году после десяти с лишним лет работы счетоводом. На сайте прихода есть также сведения о других настоятелях — священнике Василии Петровиче Орлове (ок. 1870 — ?) и протоиерее Димитрии Сухих (1875–1962)⁴⁸⁶.

До выхода по болезни за штат в храме служил⁴⁸⁷ протоиерей Григорий Иванович Разумовский (1883–1967)⁴⁸⁸ — помощник митрополита Николая (Ярушевича), сотрудник Отдела внешних церковных сношений со дня его образования (1946).

В 1960‑х — начале 1970‑х годов (до выхода в 1973‑м за штат по болезни) настоятелем был протоиерей Василий Васильевич Студёнов (1902–1991)⁴⁸⁹.

Настоятель с 1973 по 1981 год — протоиерей Вадим Яковлевич Гришин (1929–1987)⁴⁹⁰.

В 1963–1973 годах в Никольском храме служил и проводил встречи‑беседы с прихожанами (впоследствии легшие в основу книги «О нашем уповании»⁴⁹¹) протоиерей Димитрий Сергеевич Дудко (1922–2004). «Это было как вот буквально форточку распахнули… Это я помню, атмосферу этих встреч», — вспоминал его сын, протоиерей Михаил Дудко⁴⁹².

Другие клирики храма: протоиерей Василий Васильевич Молчанов (1869–1954)⁴⁹³; протоиерей Сергий Харламов (? — 1962)⁴⁹⁴; священник Сергий Сергеевич Туриков (1925–1963), трагическая смерть которого (убит при невыясненных обстоятельствах) приблизила кончину его отца, знаменитого московского протодиакона Сергия Павловича Турикова (1885–1964), служившего в последние годы в храме Всех Святых на Соколе⁴⁹⁵; протоиерей Геннадий Белоус (? — 1963)⁴⁹⁶; протоиерей Виктор Ильич Попов (? — 1965)⁴⁹⁷.

«Довольно долго состоял регентом в ныне уничтоженном Преображенском соборе на Преображенской площади» Константин Аверкиевич Пасхин (? — 1975) — выпускник Синодального училища церковного пения. «Там была кафедра митрополита Крутицкого Николая. В этом хоре певцов насчитывалось до тридцати, в том числе жена Пасхина — прекрасное сопрано. Все были любители. До войны он работал в конструкторском бюро, занимавшемся проектированием дирижаблей, а позже в Министерстве авиационной промышленности. <…> Репертуар у Пасхина был чисто “синодальный”, с большим преобладанием Кастальского. Звучание отличалось исключительной чистотой строя и всегда ощущалось глубокое понимание исполняемых текстов. <…> После сноса Преображенского собора Пасхин перешел в храм на Преображенском кладбище. Хор тут был поскромнее, но репертуар тот же. Пришлось ему уйти и отсюда, встретившись с недоброжелательством нового настоятеля, с его неприятием “синодального” стиля. Он всю жизнь собирал регентскую библиотеку. Сам многое переписывал, расписывал партии… Библиотека эта после смерти Пасхина осталась в храме на Преображенском кладбище, и дальнейшая ее судьба мне неизвестна»⁴⁹⁸.

Своим чередом шла жизнь и на старообрядческой половине. «Вход в поморскую общину ныне с севера главного храма. Внутренность ее содержится благолепно, тут имеется множество древних икон. Богослужение по субботам, воскресеньям и на праздники. Освещается храм только свечами»⁴⁹⁹. Старообрядцы‑беспоповцы Поморского согласия имели своих наставников. Выходил «Старообрядческий церковный календарь», где скупо — пунктиром статей об участии в христианских мирных конференциях, юбилейных поздравлений и некрологов — отражались обстоятельства бытования общин (календарь издавался Высшим старообрядческим советом в Литовской ССР, Рижской Гребенщиковской старообрядческой общиной, Московской Преображенской⁵⁰⁰ и Московской Поморской общинами). Вот один из некрологов, отчасти дающий представление о жизни Поморской общины: «8 (21) декабря 1972 г. на 97 году жизни после продолжительной болезни (паралич) в г. Москве скончался старейший член Московской Поморской старообрядческой общины Василий Иванович Исаченко. <…> На протяжении многих лет Вас. Ив. был постоянным членом клира общины, ее чтецом и певцом. Обладая редкими добрыми качествами русской души, В. И. отличался большой христианской любовью к своим ближним. В его гостеприимном доме находили себе приют, внимание и заботу наши единоверные братья по Христовой вере, приезжавшие со всех концов нашей великой Родины полюбоваться красотами стольного града Москвы и послушать службу в московском Поморском храме. <…> В. И. Исаченко принимал активное участие в общественной жизни как в московской общине, так и в др. общинах. В 1966 г. участвовал в работе Съезда христиан‑старообрядцев в Вильнюсе, посвященном трехсотлетию староверия, где он представлял Мос­ковскую Поморскую старообрядческую общину, выступал с речью. В последние годы своей жизни, несмотря на состояние здоровья, В. И. продолжал посещать службу в храме, читал и пел в хоре. Погребение по Василию Ивановичу состоялось 10 (23) декабря 1972 года в храме поморцев в Москве, в присутствии большого числа молящихся»⁵⁰¹.

Любопытен пассаж о старообрядческой общине в статье В. П. Овсянникова, посвященной Никольскому храму⁵⁰²: «В Никольском приделе нынешней православной церкви, как и во времена митрополита Филарета, иконостас и алтарь украшают дивные образа старинного русского письма. Столь же древние иконы находятся и в той части храма, что принадлежит старообрядцам. И перед теми и перед другими образами молился в свое время митрополит Филарет, освящая единоверческие алтари. Теперь под общей кровлей, увенчанной общим куполом с одним крестом Христовым, собираются верующие двух общин — старообрядцы и православные. С небольшими внешними различиями, но на одном языке совершается богослужение и поклоняются одним святым иконам верующие люди.

Так сложилась история Никольского храма. Он некогда был и федосеевской моленной, и единоверческой церковью. Теперь этот храм объединил в одном здании федосеевцев и верующих Русской Православной Церкви».

Оставляя в стороне мажорный экуменический лад статьи, продиктованный обстоятельствами времени, отметим, что автор перепутал старообрядцев Поморского согласия и старообрядцев‑федосеевцев.

Адрес храма остался прежний. О трамваях № 36 и 46 уже сказано в заметках, посвященных храмам Пророка Божия Илии в Черкизове и Петропавловскому в Лефортове. Современный маршрут трамвая № 11 в целом повторяет существовавший в 1960‑х годах и по‑прежнему проходит по Измайловскому и Преображенскому валам.

Лист 10 (оборот, вверху)

Церковь Преображения Господня. Пост. в XVIII веке. Богатырская ул. 25. Трам. 11, 4, 7, 46

Деревянный храм Преображения Господня в Богородском (1877–1880) в 1930‑х годах избежал закрытия благодаря мужеству настоятеля протоиерея Алексия Ивановича Добросердова (1872–1949), служившего здесь с 1902 года (сначала диаконом) до самой смерти⁵⁰³, и сплоченности прихода, значительную часть которого составляли работники фабрики «Богатырь»: «Священник Преображенского храма, что в Богородском в Москве, сумел организовать рабочих соседней фабрики “Богатырь” (в описываемое время — уже “Красный богатырь”. — К. Т.) так, что постановление о закрытии храма просто не могли осуществить: многотысячная толпа рабочих фабрики плотным кольцом окружила храм, не подпуская большевиков. Рабочие пикеты днем и ночью дежурили у храма в течение многих дней, готовые при первой же опасности сообщить на фабрику рабочим, которые категорически заявили властям: если храм будет закрыт, ни один человек не выйдет на работу»⁵⁰⁴.

Свой рабочий состав приход сохранил и в более позднее время. Протоиерей Михаил Рязанцев, проведший детство (вторая половина 1950‑х — 1960‑е годы) близ Преображенского храма, где служил его отец, вспоминает: «Там такой знаменитый был завод “Красный богатырь”. Краснобогатырской, по этому заводу, и улица называлась… В качестве ширпотреба они выпускали галоши. И у этих галош была такая красная подкладка, такая пурпурная. А поскольку в то время еще не научились такую водостойкую краску делать, то она окрашивала какие‑то предметы, если вместе с ними там что‑то постирать. Так вот, прихожанами храма являлись женщины, которые работали на этом заводе “Красный богатырь”, и к Пасхе они приносили обрезки вот эти вот, этой вот ткани, и это была самая лучшая краска, которой красили яйца»⁵⁰⁵.

Интересно, что и «ершистость» свою богородские прихожане пронесли через десятилетия. 1955 год отмечен конфликтом между приходом и настоятелем — протоиереем Василием Ивановичем Скворцовым (1880–1959)⁵⁰⁶. В уже цитированном нами дневнике протоиерея Клеоника Вакуловича есть запись: «27/III [1955]. Ездил успокаивать прихожан Богородских, возмущены Протоиереем Скворцовым о. Василием»⁵⁰⁷. В том же 1955 году протоиерей Василий ушел за штат. В краткий период его настоятельства в Преображенском храме случился пожар (в ночь на 14 августа 1954 года), уничтоживший почти все внутреннее убранство. Невредимыми остались лишь Тихвинская икона Божией Матери и образ святителя Николая.

В 1949–1953 годах настоятелем храма был протоиерей Симеон Васильевич Касаткин (1869–1953)⁵⁰⁸; в 1955–1957‑м — протоиерей Аркадий Павлович Станько (1928–2000)⁵⁰⁹; в 1957–1959‑м — архимандрит Сергий (Савельев)⁵¹⁰. Сын протоиерея Иоанна Рязанцева⁵¹¹ протоиерей Михаил Рязанцев, которого мы уже цитировали, вспоминал: «По рассказам мамы, <…> он (архимандрит Сергий. — К. Т.) жил в подклете храма, там ему выделили комнатку, тоже не было своего какого‑то постоянного жилища. И часто он прогуливался во дворе вокруг храма, ну и я там гулял. И часто‑часто мои родители видели меня вместе с ним, он меня называл “дружище”. Вот такого четырехлетнего»⁵¹². И далее: «Там еще жили матушки две, две монахини, как говорят, они были из Дивеева. И матушка Евфимия, и матушка Марфа, они в алтаре помогали, в храме убирались, то есть они практически не выходили в город никогда»⁵¹³.

Настоятель храма в 1959–1978 годах — протоиерей Анатолий Васильевич Новиков (1925–1993)⁵¹⁴, фронтовик, кавалер государственных наград, в том числа ордена Славы III степени. Также служил в Преображенской церкви протоиерей Серафим Лукьянович Кольцов (1912–1992)⁵¹⁵.

Регент — Серафим Иванович Виноградов⁵¹⁶, сын священномученика протоиерея Иоанна Павловича Виноградова (1879–1937)⁵¹⁷.

Автор альбома дает старое название улицы — Богатырская. Краснобогатырской она стала 9 августа 1965 года (современный адрес храма — Краснобогатырская улица, 17). Трамвайные маршруты № 11, 4 и 46 уже фигурировали в нашем повествовании. Трамвай № 4 в начале 1960‑х годов следовал по маршруту Богородское — Останкино. Нынешний маршрут: станция метро «Бульвар Рокоссовского» — Белорусский вокзал; возле Преображенского храма трамвай по‑прежнему останавливается.

Лист 10 (оборот, внизу)

Церковь Воздвижения Креста Господня. Пост. в XVIII в. на клад. Алтуфьевское шоссе. От мет. ВДНХ авт. 33

Небольшой (в годы, к которым относится фотография в альбоме; впоследствии его существенно расширили) храм Воздвижения Креста Господня (1759–1763) в бывшей усадьбе Алтуфьево вплоть до конца 1970‑х годов стоял среди малоэтажной застройки поселка, а с 1960 года, когда Москву окольцевала МКАД, — района Лианозово. «Тут, недалеко от Крестовоздвиженского храма, у нас дом находился, — вспоминал митрополит Иона (Карпухин. 1941–2020)⁵¹⁸. — Тогда это еще была сельская местность, но настоятель нашей крестовой церкви, протоиерей Стефан Андрусенко⁵¹⁹, мне еще маленькому говорил, что тут будет город с огромными домами. Он многое предсказывал. <…> Из Алтуфьево в Крестовоздвиженский храм постоянно всего человек 10 ходили, большинство прихожан было из Бибирево — оттуда человек 30 на воскресные службы приезжали, а остальные из других окрестных деревень пешочком подтягивались. На Преображение, помню, распахивали окно, туда ставили ящик, и вокруг храма была полная площадь народа, все стояли, внимали богослужению. <…> На праздники много верующих собиралось. Однажды меня из школы отправили в больницу делать прививку. Иду мимо храма, а двери его открыты, и пар оттуда так и валит. “Что это?” — удивляюсь. “Так сегодня же Николин день!” — мама объяснила. И правда: 19 декабря. Народа уйма, а на улице холодно, все и набились в храм. Тогда никакой вентиляции не было. Надышат внутри, и чтобы как‑то проветрить, просто двери открывали. А потом “Верую” все как запоют! Очень мощно, в один голос раньше эти общие молитвы пели. Так же и “Отче наш”»⁵²⁰.

«В начале войны храм некоторое время был закрыт, затем в нем вновь стала правиться служба»⁵²¹.

Настоятель в 1927–1938 годах — священномученик иерей Сергий Петрович Лебедев (1895–1938. Расстрелян на Бутовском полигоне).

На сайте храма говорится, что до 1950 года в Алтуфьеве служил священник Владимир Сорокин⁵²². До 1958‑го⁵²³ здесь настоятельствовал протоиерей Стефан Зотович (Зотиевич) Андрусенко (1888–1978)⁵²⁴. О нем известно, что он был регентом и духовным композитором. Регент Ариадна Владимировна Рыбакова, начинавшая петь в хоре храма Воскресения Словущего в Брюсовом переулке на рубеже 1960–1970‑х годов, вспоминает: «Когда я пришла в хор, то еще застала немного регента протоиерея Стефана Андрусенко, уже совсем пожилого»⁵²⁵. Его сын, Ананий Степанович Андрусенко (1920–2001), — заслуженный деятель искусств РСФСР, педагог, руководитель хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения⁵²⁶.

Далее на сайте храма без дат служения названы настоятели⁵²⁷: священник Михаил Федюнин⁵²⁸ и священник Михаил Воскресенский⁵²⁹. Под 1962 годом упомянут священник Симеон Скакунов. В связи с этим интересны воспоминания протоиерея Александра Марченкова о протодиаконе Евгении Вячеславовиче Трофимове (1959–2020), унесенном первой волной ковида. Двоюродные братья, сверстники, они вместе росли в Бескудникове и чаще всего ходили в ближайшую Богородице-Рождественскую церковь (во Владыкине). «Детей в храмах тогда практически не было. Так на службах мы втроем, бывало, из детворы и стояли. Иногда выбирались в Крестовоздвиженский храм в Алтуфьево, но туда от остановки еще больше километра пешком идти надо было. Там настоятельствовал в то время отец Симеон Скакунов, и на богослужениях тогда из молодежи разве что еще две его дочки присутствовали. Иногда мы, дети, конечно, не выдерживали всю службу, выходили поиграть у храма, там живописные места, пруд. После в этом храме пела на клиросе мама отца Евгения — тетя Валя, Валентина Николаевна»⁵³⁰. Таким образом, иерей Симеон, надо полагать, служил в Алтуфьеве и после 1962 года, поскольку вряд ли иначе дети 1959 года рождения могли бы хорошенько его запомнить. Однако под 1963 годом на сайте настоятелем назван уже священник Михаил Воронов⁵³¹, а отец Симеон в 1963–1964 годах фигурирует как «второй священник» храма Гребневской иконы Божией Матери в Гребневе в списке⁵³², составленном служившим здесь одно время протоиереем Владимиром Соколовым⁵³³.

В 1965–1969 годах настоятель — протоиерей Борис Ильич Присяжнюк (1938–2011)⁵³⁴, в 1969‑м, по данным приходского сайта, — протоиерей Александр Абрашин (1914–1998)⁵³⁵; под этим же годом сайт упоминает настоятеля протоиерея Александра Сергеевича Куликова (1933–2009)⁵³⁶.

В 1970–1974 годах настоятель в Алтуфьеве — протоиерей Алексий Васильевич Глушаков (1923–1994)⁵³⁷, в 1973–1990‑м, опять же по информации приходского сайта, — протоиерей Михаил Олейников. С 1980 года храм стал двухштатным, то есть, помимо настоятеля, здесь начал служить второй священник. В 1980–1990 годах таковым являлся известный московский пастырь новейшего времени протоиерей Димитрий Николаевич Смирнов (1951–2020)⁵³⁸.

Автобусом № 33, как советует составитель альбома, от метро «ВДНХ» до храма теперь не доберешься: после открытия в 1994 году станции «Алтуфьево» он ходит от Рижского вокзала до станции «Владыкино».

Лист 11

Церковь Божей Матери Нечаяной Радости. Пост. в XVIII в. 13‑й проезд Марьиной рощи. Авт. 24; трол. 13

Храм с центральным престолом в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» — довольно поздний, возведен в 1899–1904 годах (а не в XVIII веке, как утверждает составитель).

«В 1930‑е годы церковь не закрывалась; колокола, кроме снятого большого, сохранились на колокольне, но звонить в них долго было запрещено. Вместо ограды вокруг сделан забор. Здание церкви на государственной охране не состоит, хотя представляет собой хороший образец русского стиля начала ХХ в. как по архитектуре, так и по оформлению интерьера»⁵³⁹.

«Верующие москвичи хорошо знают небольшой храм, что стоит на Шереметьевской улице в Марьиной Роще. Его главный престол освящен в честь иконы Божией Матери “Нечаянная Радость”. Здесь же, в храме, и сама прославленная святыня. <…> Сколько слез осушила Заступница, скольким людям неожиданно — нечаянно — даровала прощение грехов и благодать утешения! Идут и идут богомольцы, чтобы поклониться святыне. Особенно многолюдно бывает здесь в день храмового праздника»⁵⁴⁰.

С 1932 года до ареста 10 декабря 1937 года в храме служил диаконом священномученик Феодор Владимирович Смирнов (1890–1938. Расстрелян в лагере в Приморском крае)⁵⁴¹. Прискорбно, что показания против него давал собрат — клирик⁵⁴² церкви в Марьиной Роще протоиерей Аркадий Иосифович Янковский (1888 — после 1945), впоследствии извергнутый из сана⁵⁴³.

Прихожанкой храма в 1930‑е годы была преподобномученица Екатерина Григорьевна Константинова (1887–1938. Расстреляна на Бутовском полигоне), послушница закрытого Скорбященского монастыря близ Бутырской заставы⁵⁴⁴.

Со второй половины 1920‑х до 1935 года настоятелем в Марьиной роще являлся протоиерей Алексий Маркианович Станиславский⁵⁴⁵. «Под его руководством произведена заново роспись всего храма»⁵⁴⁶.

Настоятель с лета 1941 года и вплоть до своей кончины — протоиерей Петр Дмитриевич Филонов (1876–1952)⁵⁴⁷. «В храме устроил бомбоубежище. Частыми выступлениями с амвона поддерживал дух верующих. Обходил дома верующих с целью поддержания бодрости и мужества. Организовал в храме сборы на оборону страны во время богослужений»⁵⁴⁸. Он стал одним из первых сотрудников образованного в 1946 году Отдела внешних церковных сношений⁵⁴⁹.

В 1952–1958 годах настоятель храма в Марьи­ной роще — протоиерей Борис Сергеевич Писарев (1905–1981)⁵⁵⁰. После него (1958–1965) — протоиерей Сергий Иванович Горский (1878–1965)⁵⁵¹. «По воспоминаниям одного из прихожан, который мальчиком прислуживал в Богородицком храме, отец Сергий, невзирая на запреты ходить вне церкви в священническом одеянии, всегда выходил на требы в подряснике, с крестом и в скуфейке. Подвижный, небольшого роста, он навсегда запомнился марьинорощинским прихожанам как добрый и сердечный пастырь»⁵⁵². С 1965 по 1970 год в храме настоятельствовал протоиерей Павел Николаевич Курбатов (1892–1975)⁵⁵³.

В 1956–1962 годах здесь служил находившийся на покое епископ Костромской и Галичский Арсений (Алексей Васильевич Крылов. 1879–1962)⁵⁵⁴, до принятия сана (1944) работавший юрисконсультом в советских учреждениях.

Некоторое время (по всей видимости, в конце 1960‑х — начале 1970‑х) в клире
состоял протоиерей Павел Петрович Мостицкий (1892–1983) — участник Всероссийского Поместного Собора (1917–1918). «С 1957 года отец Павел служил в храмах Москвы. Последним местом служения был храм в честь иконы Божией Матери “Нечаянная Радость” в Марьиной роще. В 1972 году по болезни вышел за штат»⁵⁵⁵.

С конца 1972 года по март 1974‑го настоятель — протоиерей Виктор Васильевич Жуков (1903/1904 — 1979), пастырь тяжкой судьбы⁵⁵⁶. В 1948 году он приводил в порядок и готовил к освящению возвращенный Церкви Скорбященский храм на Ордынке⁵⁵⁷, в том же году был арестован, после освобождения (1954) смог вернуться в Москву лишь в 1956‑м. В 1957–1971 годах — настоятель в храме Рождества Христова в Измайлове. В 1971‑м осужден (год тюрьмы, экономическая статья: покупка золота для украшения икон)⁵⁵⁸. В тюремной больнице перенес инфаркт. В 1974‑м вышел за штат, в 1979‑м на Страстной седмице скончался. Отпевал протоиерея Виктора архиепископ Киприан (Зёрнов) — его друг еще с довоенной поры⁵⁵⁹.

В 1974–1978 годах настоятель — протоиерей Владимир Степанович Рожков (1934–1997)⁵⁶⁰.

Клириками храма также были: с середины 1930‑х до 1947 года — протоиерей Александр Михайлович Третьяков (1870–1948)⁵⁶¹; прото­иерей Борис Андреевич Ветелев (1890–1977)⁵⁶²; протоиерей Александр Васильевич Абрашин (1914–1998)⁵⁶³ — фронтовик‑артиллерист, смогший принять сан лишь в 1954 году, а до войны работавший в системе госторговли.

В альбоме адрес храма указан без номера здания по 13‑му проезду Марьиной рощи (официальный адрес — Шереметьевская улица, ныне дом 33). По поводу отсутствия номера можно предположить, что как раз тогда нумерация сильно менялась из‑за постепенного сноса старой трущобной Марьиной рощи и застройки района типовыми многоквартирными домами. Старожилы вспоминают: «Дома были в большинстве своем деревянные, 2‑х и одноэтажные. На фоне их заметно выделялись только две школы по Шереметьевской улице, № 241 и 605, да церковь “Нечаянная радость” из красного кирпича на углу 13‑го проезда и Шереметьевской улицы»⁵⁶⁴.

Станций метро поблизости не появлялось очень долго. Автобус № 24 возил пассажиров от гостиницы «Восток» в районе нынешней станции метро «Окружная» через Останкино, Марьину рощу и самый центр города за Абельмановскую заставу, в Калитники. Маршрут упразднен. Не существует и троллейбусного маршрута № 13: Театральный проезд — ВДНХ (Южная). «Автобусы начали ходить после войны лишь в 47‑м году (5 и 10 до Белорусского вокзала). Это было равнозначно пуску линии метро, а то всю войну ходили до Марьиной Рощи пешком. А от Марьинского рынка до метро “Белорусская” ходил 11 трамвай. Автобусные билеты продавали кондукторы. Каждый пролет стоил 15 коп., а 2 пролета 30 коп., поэтому кондуктору называли конечную остановку, когда покупали билет. Однажды приезжий вместо остановки 13‑й проезд (там стояла церковь) сказал: “Мне до Нечаянной Радости”. А кондукторша, видно, новенькая была: “Я не могу знать, где ждет вас нечаянная радость! Берите билет до конечной”»⁵⁶⁵.

Лист 11 (оборот, вверху)

Церковь Святителя Николая. Пост. в XVIII веке.
Вишняковский п. 18. Трам. А, 39, 3

Храм Святителя Николая в Кузнецах (первая каменная постройка — 1683 год, вторая — 1803‑й; существенно перестроен в 1847‑м) поcле революции не закрывался. В 1928–1950 годах с перерывом на эвакуацию в Ульяновск (1941–1943) его настоятелем был протоиерей Александр Павлович Смирнов (1888–1950)⁵⁶⁶, «много потрудившийся для восстановления духовного образования»⁵⁶⁷ (в 1943–1949 годах он — ответственный редактор «Журнала Московской Патриархии», в 1949–1950‑м — ректор возрожденных Московских духовных школ). Вспоминает прихожанка храма Елена Борисовна Делоне: «Отец Александр Смирнов <…> в Николе в Кузнецах по воскресеньям после службы устраивал показ картинок. Туманные картины. <…> Мне говорила одна моя приятельница, с которой я вместе работала: <…> “Я девочкой жила там рядом [с Никольским храмом], бабушка меня водила”. Растягивался между двумя приделами холст, впереди, почти что у выхода, ставились скамейки, и [отец Александр] рассказывал это все, показывал на холсте. <…> Отец Александр, конечно, был человеком официальным⁵⁶⁸… Но, с другой стороны, мы можем быть благодарны ему, он очень много спас из церквей, которые были закрыты. В частности, у нас в храме есть икона Параскевы Пятницы из того храма, где стоит метро “Новокузнецкая”. Потом у нас Троицкий храм, он сейчас действующий, а раньше он был закрыт, и отец Александр очень много спас оттуда икон. Так что есть вот такие. Потом у нас икона “Утоли моя печали”, мы знаем, что она из другого храма⁵⁶⁹, и вполне возможно, что он тоже спас ее. Она у нас чтимая икона»⁵⁷⁰.

О просветительской работе, которую вел протоиерей Александр в своем храме, свидетельствует, хотя и несколько прикровенно, профессор‑протоиерей Димитрий Иванович Боголюбов (1869–1953)⁵⁷¹ в официальном некрологе, на который мы уже ссылались: «В продолжение последних пяти лет, а особенно в нынешнем году, он дал возможность прихожанам и всем другим желающим верующим провести в храме много прекрасных вечеров, посвященных изучению Закона Божия, Ветхого и Нового Завета».

Был награжден медалью «За оборону Москвы»⁵⁷².

Настоятель в 1950–1951 годах — протоиерей Григорий Иванович Разумовский⁵⁷³.

В 1951–1984‑м в Николо-Кузнецком храме настоятельствовал протоиерей Всеволод Дмитриевич Шпиллер (1902–1984)⁵⁷⁴, проповеди которого собирали множество богомольцев; особой популярностью он пользовался среди московской интеллигенции⁵⁷⁵. Настоятельство его, однако, было не лишено скорбей. Докладывая 6 февраля 1967 года митрополиту Никодиму (Ротову) о посещении накануне Николо-Кузнецкого храма К. Я. Андрониковым, советником и переводчиком французского МИДа, протоиерей Всеволод писал: «Мой собеседник не мог не проявить понятного интереса также в частности и к условиям моего служения на приходе в сегодняшних обстоятельствах. К глубокому сожалению, в разговорах с К. Я. Андрониковым я не мог сообщить собеседнику своему ни о каких изменениях к лучшему в условиях моего служения на приходе, обстановка коего Вам известна. В рапорте Е. С. Святейшему Патриарху от 12.01 с. г. я докладывал о том, что некоторые иностранцы пристально наблюдают за происходящим на приходе безобразным конфликтом между старостой и верующими и за тем, как исполнительный орган — по выражению старосты — расправляется с духовенством храма, опираясь при этом, по его же словам, на поддержку и даже требования гражданской администрации и таким образом компрометируя последнюю не меньше, чем церковную»⁵⁷⁶. В 1967 году он ожидал снятия с должности настоятеля, о чем свидетельствует его письмо к П. Н. Евдокимову⁵⁷⁷: «Кончаю <…> просьбой обратить внимание на новый адрес. Это мой домашний адрес (Вы пользовались адресом моей церкви). На конверте не нужно будет писать (так как это домашний адрес) — “протоиерею”, у нас это ведь не принято. Прошу же Вас писать сюда, так как, по‑видимому, вскоре — говорят, после Пасхи — я лишусь своего прихода (в котором настоятельствую вот уже шестнадцать лет) и, вероятно, вообще буду вынужден оставить служение, в конце концов буду вынужден “уйти за штат”»⁵⁷⁸. Ничего подобного, однако, не случилось.

Другие клирики храма: в середине 1960‑х годов — диакон Прокопий Харитошкин (1935–1996), впоследствии — протоиерей, настоятель храма Воскресения Христова в Сокольниках⁵⁷⁹; в 1938–1961 годах — протодиакон Николай Петрович Соколов (1883–1964)⁵⁸⁰; в 1960–1968‑м и в 1969–1983‑м — протоиерей Александр Сергеевич Куликов (1933–2009)⁵⁸¹, с 1990 года — настоятель возвращенного Церкви храма Святителя Николая в Клённиках на Маросейке⁵⁸²; в 1966–1977‑м — протоиерей Василий Пантелеимонович Бланковский (1937–2020)⁵⁸³; в 1973–1980‑х — протодиакон Николай Михайлович Кречетов⁵⁸⁴.

Регенты в 1940‑х годах — Борис Сергеевич Писарев, впоследствии настоятель храма преподобного Пимена Великого в Новых Воротниках⁵⁸⁵, и Моисей Кононенко⁵⁸⁶. В 1969–1971‑м в Николо-Кузнецком храме регентовал Николай Сергеевич Георгиевский (1944–2019)⁵⁸⁷.

Прихожанином храма являлся, среди прочих, доктор физико‑математических наук, заведующий кафедрой теоретической механики Военно‑инженерной академии имени В. В. Куйбышева Сергей Владимирович Чибисов (1898–1980), в 1948 году принявший тайный постриг с именем Серафим. «Выйдя на пенсию, ежедневно бывал за литургией в церкви Святителя Николая в Кузнецах. Молился в алтаре. Последние лет тридцать жил рядом с Академией, где и работал, в Подколокольном переулке, с соседкой, которая, не понимая его жизни, после его смерти сетовала на то, что Сергей Владимирович был очень скуп и плохо питался, а то бы еще пожил»⁵⁸⁸.

Критик, литературовед Л. З. Копелев о панихиде по Анне Андреевне Ахматовой 7 марта 1966 года: «Утром панихида в церкви Николы в Кузнецах — заказала Мария Вениаминовна Юдина (известная пианистка, педагог. — К. Т.). Собралось человек сорок. Молодой священник служил серьезно, сосредоточенно. Двое певчих, причетницы в черных платках. Когда пели “Со святыми упокой…”, древние, печально утешающие слова, глаза намокли. Стояли с маленькими свечками. Хорист махнул нам — “Вечная память”. Все пели»⁵⁸⁹.

21 января 1982 года в Кузнецах отпевали Варлама Тихоновича Шаламова. Службу совершал протоиерей Александр Куликов⁵⁹⁰. Вспоминает врач и переводчик Елена Викторовна Захарова — одна из тех, кто в последний, «казенный» период жизни писателя пытался, насколько возможно, помочь ему в условиях интерната для престарелых:

«И здесь я до