Здесь жили…

Баррикада на Остоженке близ Воскресенской церкви. Ноябрь 1917 года

О чем помнят старые стены.

Из справочной литературы можно узнать, что в архитектурном комплексе, состоящем из двух домов Варваринского акционерного общества домовладельцев по адресам: Остоженка, 7 / 2-й Обыденский переулок, 15 / Пожарский переулок, 12 (даны современные названия улицы и переулков, исторические будут приводиться по ходу повествования), которые фигурируют в литературе и в московском обиходе как единое здание, в разное время (даты приведены в скобках) обитали инженер В. Г. Шухов (1903–1904), профессор Московской консерватории А. А. Ярошевский (1906–1911), художник В. П. Дриттенпрейс (1910–1911), редактор журнала «Математическое образование» И. И. Чистяков (1913–1915), историки М. В. Довнар-Запольский и В. И. Пичета (1924–1947), профессор Московского университета А. И. Абрикосов, экономист А. А. Мануйлов, биолог Н. К. Кольцов (1915–1940), актер В. М. Соломин (1996–2002); в квартире 66 неоднократно бывал писатель М. А. Булгаков. Этот перечень дополняет москвовед С. К. Романюк: артист А.Я. Закушняк, искусствовед Б. Н. Терновец, писатель, поэт, публицист И. Г. Эренбург, профессор математики Б. К. Млодзеевский¹.

Внесем некоторые уточнения: В. Г. Шухов — конец 1903 — 1905 год; И. Г. Эренбург — до 1908 года; А. И. Абрикосов — с 1908 до начала 1910-х годов; В. П. Дриттенпрейс — 1909–1910 годы; Н. К. Кольцов — 1914–1924 годы; А. Я. Закушняк — начало 1920-х — 1930 год; В. И. Пичета (с перерывами) — 1920–1947 годы (благодарим за справку коллекционера адресов москвичей Д. И. Бондаренко). И далее добавим ряд новых сведений, касающихся как упомянутых выше, так и некоторых других людей, чьи имена вписаны в биографию этих старых московских домов.

Предварительно отметим одну «аномалию места», порождающую кажущееся наличие путаницы в адресах. Поясним ситуацию на примерах. Обычно указываемый исследователями адрес квартиры, в которой бывал М. А. Булгаков, — Остоженка, 7, кв. 66, но в ряде источников встречаем: Савельевский (ранее — Савеловский, ныне — Пожарский) переулок, 12, и в нашем случае оба адреса верны. Сегодня по запросам «Остоженка, 7» / «Пожарский переулок, 12» / «2-й Обыденский переулок, 15» можно найти Международную калийную компанию, «прописавшуюся» в офисе (бывшей квартире) № 64, финансовую компанию CDTSDESIGN и товарищество собственников жилья «Остоженка», зарегистрированные по юридическому адресу: улица Остоженка, 7/12/15. Однако чаще их адрес пишется так: Остоженка, 7.

* * *

6 сентября 1897 года было создано Варваринское акционерное общество домовладельцев, построившее в Москве ряд оснащенных современными техническими новшествами доходных домов. Управляющим этими домами являлся Константин Николаевич Добровольский (жил в квартире 64 на  Остоженке, 7)².

Интересующий нас комплекс зданий возводился по проекту архитектора Александра Васильевича Иванова (1845 — после 1917)³. В 1898 году первой появилась пятиэтажка в Савеловском переулке, 12, в 1901–1904 годах — угловой дом № 7 на Остоженке, выходивший загибом во 2-й Ильинский (ныне — 2-й Обыденский) переулок⁴. Постройка всем своим видом позволяет утверждать, что два возведенных дома представляют собой единый архитектурный ансамбль (мы будем называть его комплексом или просто домом), «особенности фасадной декорации» которого заключаются «в контрасте гладких стен, облицованных бежевой керамической плиткой, с барочными деталями»⁵. Приведем наглядное подтверждение тому. В середине 1930-х годов Татьяне Дмитриевне Виноградовой⁶, жившей и прописанной в квартире 72 по адресу Савельевский переулок, 12, без промедлений доставлялись почтовые открытки, адресованные ей на улицу Остоженка, 7. Это лишний раз доказывает, что комплекс являлся единым и неделимым атомом московского бытия.

* * *

В начале ХХ века в доме сдавались многокомнатные (от 3 до 8 комнат) квартиры. На первом этаже располагались один из 59 молочных скопов (складов) торгово-промышленного товарищества «Братья В. и Н. Бландовы», винно-колониальный магазин П. И. Хабарова, пивная Трехгорного пивоваренного товарищества, парикмахерская Г. Ф. Капитонова, «Овощная лавка» Ф. С. Захарова, магазин «Готовое платье» С. К. Мартынова, сапожная мастерская М. Дорофеева и другие заведения.

После революции здесь организовали дом-коммуну рабочих 27-й типографии «Красная печать». Все решения по подселениям, выселениям и переездам принимались домовым комитетом, который в начале 1920-х годов открыл на подведомственных ему площадях гастроном «Поткоопечатник» и картографический магазин «Красная печать».

* * *

Статистик-агроном, эсер, функционер Временного правительства, член Всероссийского учредительного собрания Пантелеймон Алексеевич Вихляев (1869–1928), живший в доме с 1915 по 1928 год, переселялся дважды. 20 октября 1920 года его арестовали «по подозрению в антисоветской деятельности». Освободили через несколько дней после телефонограммы главы Центрального статистического управления П. И. Попова лично В. И. Ленину (П. А. Вихляев тогда заведовал научно-учебным отделом ЦСУ). И перевели из квартиры 55 в другую (здесь и далее отсутствие номера квартиры означает то, что на данный момент он не установлен). В 1925 году Пантелеймон Алексеевич избирается профессором факультета советского права 1-го МГУ. Служит в Народном комиссариате финансов, преподает в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, Институте народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, переселяется в квартиру 25.

* * *

К числу немногих оставленных в доме «бывших» принадлежал титулярный советник, инженер Александр Александрович Аллендорф (1870–1931). Он проживал в квартире 58 (до него ее занимал выборный член Государственного совета Алексей Иванович Мосолов, 1863–1943) с женой Лидией Владимировной, сыном Александ­ром, дочерьми Кирой и Мариной⁷. В 1895 году А. А. Аллендорф окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения. Трудился на строительстве и эксплуатации железных дорог⁸. В советское время состоял старшим инспектором НКПС. Также дважды «добровольно» переселялся домкомом — сначала в квартиру 68, затем в 39-ю.

Еще одна «бывшая» — княгиня Л. П. Гендрикова, приехавшая в Москву из Петербурга в июле 1914 года и поселившаяся в квартире 56. О ней сохранились сведения в дневнике супруги историка и издателя С. П. Мельгунова⁹.

* * *

Едва ли не первым из обитателей дома, кто ощутил на себе последствия Октябрьской революции, оказался один из трех директоров Варваринского акционерного общества домовладельцев, действительный статский советник, мировой судья Якиманской части Николай Михайлович Терновец (1849–1919), которого волновали в то время «мысли мирянина о реформах в Русской Церкви» (название его статьи, вышедшей в 1916 году). В 1918-м семью Н. М. Терновца «попросили» покинуть квартиру 51 из семи комнат. Помог выйти из трудной ситуации сын — искусствовед и скульптор Борис Николаевич Терновец (1884–1941). Он активно участвовал в реализации ленинского плана монументальной пропаганды (получил премию за проект памятника «Освобожденный труд»); 10 апреля 1919 года был назначен хранителем только что открытого 2-го Музея новой западной живописи. Музей расположился на Пречистенке в доме 21/12, до революции принадлежавшем фабриканту, собирателю русской и западноевропейской живописи И. А. Морозову. На первом этаже особняка устроили общежитие, а в трех комнатах наверху расположились Б. Н. Терновец с сестрами, матерью и почти 70‑летним отцом, вскоре скончавшимся (похоронен на 3-м участке Новодевичьего кладбища).

* * *

Декретом Совета народных комиссаров «О суде» от 24 ноября 1917 года была сломана прежняя система юстиции. Тысячам присяжных поверенных по всей России пришлось начинать жизнь на родине с нуля либо эмигрировать. Выпускник юридического факультета Московского университета, присяжный поверенный Московского судебного округа, член Трудовой народно-социалистической партии Евгений Адамович Фальковский (1879–1951), живший в Савеловском переулке, 12, квартире 71 (1913–1917) на одной лестничной площадке с сестрами Виноградовыми¹⁰, выбрал второй вариант. В эмиграции он состоял членом Союза русской присяжной адвокатуры, возглавлял Нансеновский офис¹¹ в Германии, затем в Париже работал в организации по делам русских беженцев, считаясь одним из лучших экспертов по международному законодательству в данной сфере. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

* * *

Вспоминает участник октябрьских революционных боев в Москве С. Д. Носов: «Когда мы проходили по Остоженке, обыватели упрашивали нас за особую плату остаться охранять их дома. Мы сердито огрызались: “Буржуев охранять — еще чего не хватало, нам надо свои заводы и штабы охранять”»¹². Красногвардейцы наверняка думали, глядя на варваринское здание: «”Вот еще одно буржуйское гнездо”. И они были правы. Дом населяли профессора, врачи, инженеры, адвокаты и помощники адвокатов… Все они были за Временное правительство»¹³.

Действительно, здесь обитали многие представители судебного ведомства: Вениамин Лазаревич Вейнберг (кв. 29), Сергей Петрович Вальков, Сергей Леонидович Виноградов (кв. 80)¹⁴, Г. Г. Ворожбит (кв. 8), Николай Петрович Дукельский, Вячеслав Вячеславович Елагин (кв. 35), Николай Николаевич Зальцфиш (кв. 101; соседнюю квартиру 100 занимала владелица магазина мебели и зеркал А. С. Сафатова), председатель Мос­ковского окружного суда Дмитрий Дмитриевич Иванов (кв. 26), Отто Карлович Коссман (кв. 95), Владимир Петрович Лобунченко, Владимир Иванович Мордвинов, Михаил Григорьевич Нефедов (кв. 41), Николай Федорович Носов (кв. 36), Николай Дмитриевич Померанцев (кв. 96), Мориц Александрович Раппепорт (кв. 37), Виктор Юльевич Френкель (кв. 47), Михаил Сергеевич Чернцов, Михаил Дмитриевич Шереметевский¹⁵…

С момента возведения дома в нем проживал присяжный поверенный и писатель Александр Карлович Гильвег (1863–1934), оставивший дневники (РГАЛИ. Ф. 206), где есть упоминания о Л.Н. Толстом. Квартиру с ним делил его брат Владимир, служивший преподавателем немецкого языка в 5‑й московской мужской гимназии.

После 1917 года в доме жили члены коллегии защитников О.К. Коссман, переведенный в коммуналку 53, и Николай Петрович Белов (кв. 76).

* * *

С юристами соседствовали учителя и наставники средних московских учебных заведений — преподаватели реального училища для одаренных мальчиков всех сословий Ф. Д. Дмитриева, 3-й Варшавской женской гимназии Адель Маврикиевна Рейхель, женской гимназии Е. Л. Ивановой Николай Иванович Чистяков (кв. 88), 1-го Пятницкого городского училища Юлия Николаевна Устинова, помощник инспектора Пречистенских вечерних классов для рабочих Наталья Алексеевна Гольцева (кв. 24); преподаватель 9-й мужской гимназии И. Л. и А. К. Медведниковых и коммерческого училища А. Л. Плестерера Лев Иосифович Лубны-Герцык (кв. 104).

* * *

До 1917 года в доме обосновались купцы 2-й гильдии — биржевой маклер Николай Иванович Бабин (кв. 33), Двейра Ицковна Гинцбург (галантерейные товары), фармацевт Александр Николаевич Хинкис, глава торгового дома «А. Хинкис и К^о» и владелец фабрики по производству искусственной овчины (кв. 90).

* * *

После революции на смену жильцам-«буржуям» начали приходить жильцы-«пролетарии». Вот, например, латыш Иван Христофорович Зельге, родившийся в 1892 году в семье крестьян Курляндской губернии и в 1910-м окончивший Рижское коммерческое училище. Он проживал в варваринском доме вместе с женой-счетоводом с 1920 года в общей квартире 53. До этого освободился из немецкого плена, оказался в Москве, трудоустроился в Наркомат продовольствия делопроизводителем и прошел за короткий срок завидный карьерный путь до должности заведующего хозяйственным подотделом административно-хозяйственного отдела. На вопрос анкеты о родном языке ответил: «Латышский — русский»¹⁶. Вскоре Ивана Христофоровича переселили в коммуналку 28. Далее его следы теряются.

* * *

С 1907 по 1917 год в доме жила семья Ивана Ивановича Оловянишникова (1871–1918) (жена Вера Николаевна, дети Алексей, Иван, Георгий и Татьяна). И. И. Оловянишников был выборным Московского биржевого общества, членом Московского биржевого комитета, учетно-ссудного комитета Московской конторы Государственного банка, председателем правления торгово-промышленного товарищества «П. И. Оловянишникова сыновья» — крупнейшего поставщика церковных колоколов¹⁷. Его адрес в справочниках «Вся Москва» за 1910-е годы указывается по-разному: Остоженка, 7, 2-й Ильинский переулок, 15, Савеловский переулок, 12. По семейному преданию, в конце 1917 года Иван Иванович в сопровождении брата Владимира поехал в Ялту, где вскоре власть захватили революционные матросы. Начались расстрелы; под горячую руку матросам угодили и братья.

Судьба детей И. И. Оловянишникова сложилась по-разному. Иван умер в Париже. Алексей работал на предприятиях нефтяной промышленности СССР. Татьяна (1891–1973) вышла замуж за миллионера Б. Н. Протопопова (1889–1941) — внука почетного гражданина города Москвы промышленника А. А. Бахрушина (1823–1916), в 1924 году с ним развелась, в 1929-м эмигрировала в США, закончила свои дни в Аргентине. Выпускник Императорского Московского технического училища (ИМТУ) Георгий Иванович Оловянишников скончался примерно в 1933 году в Москве (по другим сведениям, сгинул в колымском лагере). Адрес Г. И. Оловянишникова — Остоженка, 7, квартира 3 — отыскал в архивах Александр Васильевич Лапин, составивший полный список выпускников и преподавателей ИМТУ — МММИ — МВТУ — МГТУ за 1865–2012 годы¹⁸.

* * *

Художник Сергей Иванович Лобанов (1887–1942), окончивший Московское училище живописи, ваяния и зодчества (мастерская К. А. Коровина и С. В. Малютина), жил в доме с 1913 по 1918 год. Преподавал рисунок в женской гимназии Е. В. Винклер, участвовал в выставках «Художники — товарищам воинам» (1915), «Свободное творчество» (1916), «Мир искусства» (Москва — Петроград, 1916), «Московский салон» (1917), «XXIII выставка Московского товарищества художников» (1917) и других. После 1918 года видим его работником Отдела по делам музеев и охраны памятников при Наркомпросе¹⁹. Из дальнейшей служебной карьеры Сергея Ивановича отметим пост заместителя директора Государственного музея нового западного искусства.

* * *

В комплексе варваринских доходных домов в разное время проживали люди, много сделавшие для развития отечественной нефтяной промышленности.

В начале ХХ столетия инженер-механик Владимир Григорьевич Шухов (1853–1939) временно поселился в доме 7 на Остоженке и там ожидал окончания отделки своего особняка на Смоленском бульваре, 9/1. Наряду с прочим Шухов был известен тем, что впервые организовал на бакинских нефтяных промыслах перекачку черного золота по трубопроводам с помощью сжатого воздуха и воплотил в жизнь идею крекинга (высокотемпературной переработки) нефти.

В 1914 году в квартиру 45 въехал директор-распорядитель Московского нефтеперегонного завода «Карл Зиллер» Иван Евгеньевич Величко-Круткевич.

С 1914 по 1923 год в квартирах 34 и 67 жил с семейством (жена Александра Дмитриевна, дети Ева, Лев, Алла) выпускник химического факультета Императорского Московского университета Рубен Герасимович Тер-Акопов (1880–1936). В 1918 году новая власть пригласила его на работу в структуры, занимающиеся нефтеторговлей²⁰. В 1923-м он выехал в Англию в качестве лондонского уполномоченного Нефтесиндиката — внешнеторговой организации по сбыту нефти и нефтепродуктов. Позже к нему присоединилась семья. Когда срок командировки подошел к концу, Р. Г. Тер-Акопов отказался вернуться в СССР. Похоронен в пригороде Лондона.

В 1920-х годах в коммуналке № 1 дома 7 на Остоженке был прописан окончивший 1‑й МГУ (1923) химик-органик Мстислав Дмитриевич Тиличеев (соседка по квартире — служащая Мария Савельевна Леонова)²¹. Работал в Центральной лаборатории «Грознефти» (находилась по адресу Мясницкая улица, 20, флигель во дворе) под руководством А. Н. Саханова, в соавторстве с которым написал книгу «Крекинг в жидкой фазе» (1928). Сотрудничал с журналом «Нефтяное хозяйство», опубликовав здесь несколько статей. Инженер И. Н. Аккерман вспоминал: «Летом 27 г. были получены результаты первых работ в лаборатории “Грознефти”, ведшихся под руководством Саханова и Тиличеева. Это были первые капитальные работы, которые внесли свет в темное для всех дело крекинга»²².

Далее М. Д. Тиличеев трудился в Грозненском нефтяном научно-исследовательском институте (ГрозНИИ), одно время возглавлял его, затем — в Центральном институте авиационного моторостроения, Центральном научно-исследовательском институте авиатоплив и масел, Всесоюзном научно-исследовательском институте по переработке нефти. Преподавал в Московском нефтяном институте имени И. М. Губкина. Защитил докторскую диссертацию.

Инженер-технолог В. Л. Шиперович, находясь в командировке в США, 26 февраля 1931 года писал своему руководству: «Я не могу равнодушно относиться к тому, что в последнее время пачками посылаются сюда в командировки и на службу <…> ничтожные безграмотные люди, а такие блестящие молодые силы, цвет нашей прикладной науки, как молодой В. Л. Гурвич, М. Д. Тиличеев и т. п., имеющие все права на посылку в первую очередь, лишены живительного контакта с заграничными достижениями только потому, что не имеют в кармане партийного билета»²³. Но это, как говорится, отдельная тема…

* * *

Семья Ильи Григорьевича Эренбурга (1891–1967) поселилась здесь в начале ХХ века (в это время отец будущего поэта и писателя стал директором Хамовнического пивомедоваренного завода). Илью определили в 1-ю мужскую гимназию. Позднее он вспоминал: «Девочки, которых я провожал из гимназии до дома, часто менялись: постоянством в четырнадцать лет я не страдал. <…> Мы жили тогда на Остоженке, в Савеловском переулке, 12. Квартира была поместительная, и у меня была отдельная комната. Я требовал от родителей, чтобы они не входили ко мне, не постучав. Мать подчинялась, но отец смеялся над моими выдумками»²⁴.

Летом 1905 года оставленный на второй год Илья «от безделья» организовал выпуск гимназического машинописного журнала, указав на последней странице адрес «редакции»: «Остоженка, Савеловский пер., д.  Варваринского общества, кв. 81»²⁵. (Родители Ильи в письме Николаю II указывают свой адрес — Остоженка, 7.)

В 1950-х годах, работая над воспоминаниями, писатель обнаружил в архиве «выцветшую бумажку; она мне напомнила, что “в ночь на 1 ноября 1907 года в три часа утра в квартире гимназиста Ильи Григорьева Эренбурга, проживающего в доме Варваринского общества в Савеловском переулке, был произведен обыск” и что “ничего предосудительного найдено не было”»²⁶. Илья Григорьевич, видимо, «забыл», что у него — члена Союза учащихся средних учебных заведений РСДРП — изъяли «нелегальную литературу, подозрительные адреса, талонные книжки военной организации с круглой печатью»²⁷.

В январе 1908 года следует арест. Дням, проведенным в тюрьме, посвящено стихотворение из сборника «Одуванчики» (1912):

Как скучно в «одиночке», вечер длинный,

А книги нет.

Но я мужчина,

И мне семнадцать лет.

Я, «Марсельезу» напевая,

Ложусь лицом к стене.

Но отдаленный гул трамвая

Напоминает мне,

Что есть Остоженка, и в переулке

Наш дом,

И кофе с молоком, и булки,

И мама за столом.

Темно в передней и в гостиной,

Дуняша подает обед…

Как плакать хочется! Но я мужчина,

И мне семнадцать лет.

Через пять месяцев Илью выпускают под надзор полиции, а вскоре позволяют ему уехать в Париж, где он продолжает вспоминать о доме («странно думать, что сейчас в Москве на Остоженке мама сидит и пишет: “Я послала тебе русский чай, смотри не простудись и не скучай”»).

Летом 1917 года И. Г. Эренбург возвращается в Москву, знакомится с О. Э. Мандельштамом, выступает на вечерах с чтением стихов вместе с И. А. Буниным, В. В. Маяковским, В. Ф. Ходасевичем, еще застает в относительном порядке родительскую квартиру 81 в Савеловском переулке, 12. Однако бурные события осени нарушают мирное течение жизни. В декабре Илья сочиняет стихотворение «В переулке». Название переулка отсутствует, но ясно — это до боли знакомый Савеловский:

Переулок. Снег скрипит. Идут обнявшись.

Стреляют. А им все равно.

Целуются, и два облачка у губ дрожащих

Сливаются в одно.

Смерть ходит разгневанная,

Вот она! За углом! Близко! Рядом!

А бедный человек обнимает любимую девушку

И говорит ей такие старые слова:

«Милая! Ненаглядная!»

<…>

В автобиографии 1922 года об этом периоде мимоходом сказано: «Октября, которого так долго ждал, как многие, я не узнал»²⁸. В марте 1921-го И. Г. Эренбург уехал за границу и возвратился в СССР только через 19 лет…