Александр Михайлович Давыдов

1
июня 1910 года популярная петербургская газета «Обозрение театров»
напечатала следующее объявление: «Большой (Каменный) театр «Аквариум».
Пятница 4 июня. Только один вечер русских, цыганских и неаполитанских
песен оригинальной русской народной певицы Надежды Васильевны Плевицкой и
тенора Императорской русской оперы Александра Михайловича Давыдова, в
первый раз под аккомпанемент известного солиста-виртуоза на балалайке
Бориса Сергеевича Трояновского… А.М.Давыдов исполнит в первый раз
целый ряд новых любимых цыганских песен и романсов: «Всему конец», «Жду
тебя, приди скорее», «Дай, милый друг, на счастье руку» (из репертуара
А.Д.Вяльцевой), «Я так хочу тебя любить», «Ночь» (цыганский вальс), «О,
если б вернуть былое мне», «Я влюблен в одни глаза», «Еще одна мечта»,
«Нежная роза», «Он изменил тебе с другой», «И буду тебя я ласкать»,
«Пожалей», «Серенаду» и пр. А.М.Давыдов исполнит неаполитанские песни и
русскую песнь «Сизый голубочек» под аккомпанемент Б.С.Трояновского.
Начало в 9 часов вечера. Билеты в цветочном магазине «Ирис», Невский,
15, у Полицейского моста».
Можно смело утверждать: 4 июня театр
«Аквариум» ломился от зрителей: «блистательная» Н.В.Плевицкая и «король
цыганского романса» А.М.Давыдов были в то время любимцами музыкального
Петербурга.
…Дворник мел улицу, с большим воодушевлением распевая
старую солдатскую песню «Последний нонешний денечек». За ним по пятам,
засунув руки в карманы, следовал мальчишка лет тринадцати, внимательно
слушая и стараясь запомнить мелодию и слова. Дойдя до конца улицы,
труженик метлы спустился к себе в дворницкую и вернулся с кружкой молока
и бубликом. «А можешь «Дышала ночь восторгом сладострастья?» —
приставал мальчишка. «Угу», — кивнул тот с полным ртом. Посидели. 
«Не
опоздаешь?» — прожевав, спросил дворник и надел рукавицы. Мальчишка
побежал прочь по булыжной мостовой, выводя на ходу: «Я Вас ждала и
млела-а-а у окна-а-а…»
Дворника звали Лукой, а его юного поклонника
— Сашей Давыдовым. Впоследствии солист Императорских театров,
выдающийся оперный певец, блестящий исполнитель русской камерной
вокальной лирики, не имевший себе равных в жанре «жестокого» романса,
Александр Михайлович Давыдов полушутя-полусерьезно назовет
симферопольского «дворника Лукашку» своим первым учителем…
Биография
артиста была богата событиями, приключениями, ему везло на встречи с
интересными людьми, да и сам он был человеком незаурядным. Родился в
Мелитополе в 1872 году в небогатой учительской семье. Мальчиком пел в
церковном хоре. Отданный в реальное училище, он учился из рук вон плохо,
желая только одного — петь, петь, петь; пение было его страстью. В
конце концов Саша сбежал из дома и кое-как добрался до Киева, где начал
подрабатывать в хорах ресторанов и летних садов. Вдруг совершенно пропал
голос: возрастная ломка. В поисках куска хлеба Саша оказался в
Симферополе — приказчиком бакалейной лавки. Здесь и свела его судьба с
дворником Лукашкой — большим любителем модных романсов и песен. Юный и
до времени безголосый приказчик пока только слушал и запоминал… Однако
постепенно голос снова начал слушаться хозяина. «На 17 году я уже пел
тенором, и голос мой вначале от природы был поставлен. У меня был
лирический тенор с природной колоратурой», — вспоминал позже
А.М.Давыдов. Он возвращается в Киев на ресторанные подмостки. Скоро
солиста одной из цыганских капелл услышал знаменитый антрепренер
И.П.Прянишников и пригласил в хор Киевской оперы. 
«В то время в
Киеве был знаменитый преподаватель пения Эверарди, вот я пошел к нему.
Знаменитый учитель наговорил много хорошего о моем голосе, и я уже
мечтал, что он станет учить меня даром, но, увы, при всех достоинствах,
Эверарди был большой сребролюбец, и пришлось из последних платить ему
три рубля за урок. Я предпочел обедать два раза в неделю, лишь бы
учиться у Эверарди. Учился я у него два сезона и систему его усвоил себе
навсегда».
Эпизодические выступления на вторых ролях скоро приелись.
Выучив самостоятельно несколько главных оперных партий, Александр
Давыдов в 1889 году решается принять приглашение Екатеринославской
городской оперы. Но здесь его ждала неудача: успеха он не имел. Пришлось
перейти в оперетту.
«Оперетка была тогда настоящая, певучая, «без
фокстротов». Александр Давыдов постепенно набирался опыта, пополнял свой
репертуар, не переставая мечтать об оперной сцене, попасть на которую
удалось в Тифлисе, куда забросила его судьба и где в 1892 году произошла
знаменательная встреча. «На одной из первых репетиций я познакомился с
Шаляпиным. С первого взгляда этот худой, длинный, как палка, юноша лет
двадцати, со светлыми глазами, выглядел довольно непрезентабельно.
Пиджак на нем сидел, словно с чужого плеча. Общее впечатление было
неважное. Но, когда он запел, тембр его голоса сразу захватил меня». Так
началась дружба двух певцов, которую они пронесли через всю свою жизнь.
В
1900 году А.М.Давыдов наконец-то становится солистом Императорской
Мариинской оперы в Петербурге, не оставляя, впрочем, и оперетты. На этот
раз карьера складывалась блестяще. С 1900 по 1914 год в репертуаре
певца «накопилось» 85(!) опер и 30 оперетт — при том, что он постоянно
концертировал. В России на рубеже веков не было другого такого
исполнителя, который, подобно Александру Михайловичу, пел бы абсолютно
все — что называется «от Баха до Оффенбаха», и делал бы это одинаково
блестяще. Вот мнение известного в прошлом певца, педагога, крупного
знатока вокала М.Е.Медведева: «Только высокоодаренные люди могут себе
позволить разнообразить жанры. Когда Давыдов поет романс Рауля из
«Гугенотов», затем романс Чайковского «Отчего» и после них цыганскую
песню, он приближает цыганскую песню к тому, что ей предшествовало».
А.М.Давыдов
активно работал с граммофонными фирмами. С 1901 по 1914 год он записал
около 400 произведений, в том числе множество песен и романсов.
Александр Михайлович был одним из инициаторов беспрецедентного по тем
временам начинания — граммофонной записи всей «Пиковой дамы», благодаря
чему сегодня мы можем слышать, так сказать, «авторскую» версию оперы —
ведь многие из исполнителей были лично знакомы с П.И.Чайковским.
И
вот на гребне успеха жизнь преподносит трагический сюрприз: А.М.Давыдов
заболевает воспалением легких и получает осложнение на слух. Наступает
практически полная глухота — по крайней мере, оркестр певец перестает
слышать. «По поводу этого несчастья я беру на себя смелость цитировать
слова великого Бетховена: «В каталоге лишений, горя, печалей и
страданий, через которые проходят люди долга и чуткой совести,
заполнился мой отдел: музыка, пение, борьба за творчество, глухота…»
Однако
Александр Михайлович не опускает рук. С близкого расстояния он еще
различает звуки рояля и продолжает петь. Уйдя в 1914 году с оперной
сцены, он целиком посвящает себя концертной деятельности: арии из опер,
романсы Чайковского, коронные номера давыдовского «цыганского»
репертуара: «Я Вам не говорю», «Пожалей же меня, дорогая», «Не уходи,
побудь со мною», «Под чарующей лаской твоею»… Уже при Советской
власти, как известно, не жаловавшей «пошлых мещанских песенок», в 1919
году газета «Жизнь искусства» писала: «Тот же успех А.М.Давыдов имел в
ряде романсов, исполненных с той тонкой нюансировкой передачи, которая
создала ему заслуженную славу одного из первых среди немногих художников
этого жанра».
В 1924 году музыкальная общественность страны широко
отмечала 35-летие сценической деятельности Александра Михайловича
Давыдова. Ему присваивается звание заслуженного артиста Республики.
Тогда же в одном из интервью он сказал: «Даваемый мною 22 числа концерт
является, наверное, последним в моей жизни, ибо после этого я уезжаю за
границу для восстановления, елико возможно будет, моего здоровья и по
возвращении исключительно отдамся педагогической деятельности».
С
1924 по 1935 год А.М.Давыдов жил и лечился в Париже, поставив там по
просьбе Ф.И.Шаляпина «Князя Игоря»; вернувшись в СССР, преподавал. 3
декабря 1935 года он писал Шаляпину: «Да, мой милый друг Феденька, нет
тебе другого места на земле, как только в СССР, где все твое — земля,
дома, роскошь, друзья и слава. Ты неоднократно говорил, что относишься
ко мне с большим доверием; горжусь этим и хочу, чтобы это осталось до
конца наших дней, а потому никаких колебаний…»
После смерти жены
Александр Михайлович Давыдов остался совершенно один и умер в доме для
престарелых в 1944 году. Авторы многих мемуаров отмечают его
чрезвычайную отзывчивость, готовность в любой момент прийти на помощь.
И, конечно, огромное дарование. Выдающаяся русская певица
Д.Я.Пантофель-Нечецкая: «Голос Давыдова — это bel canto, это чудесное
звуковедение, музыкальность, это необыкновенно приятный тембр… То есть
все, что необходимо большому, великому певцу — все было в этом
человеке, плюс внешность. Даже, будучи стариком, он был очень красив, я
это еще раз повторяю.
В каждом жанре, где он творил, — в опере, в
оперетте, когда пел русские песни, цыганские романсы, камерную музыку,
неаполитанские песни — это был певец Давыдов, это в любом случае было
классическое пение, ничего от эстрады в современном понимании в нем не
было. Везде Давыдов оставался Давыдовым. Как-то одна дама сказала
Чайковскому: «Петр Ильич! Что же это? Вот в этой арии этот кусок походит
на вот этот отрывок, и еще там, и вот там…» Он ответил: «Так это же
Чайковский! Я везде Чайковский!» Так и Давыдов — он везде Давыдов. У его
тенора был замечательный тембр, и он никогда не изменял своей вокальной
линии… Интерпретация — ничего не было вульгарного, все было очень
тактично, я бы сказала, изысканно, аристократически. И музыкальность… И
нежность…»
Иван Семенович Козловский как-то заметил, что перед
именем Александра Давыдова каждый поющий должен снять шляпу. Сам же
Александр Михайлович, слыша восторги в свой адрес, отшучивался: «Вы
говорите, что я пою задушевно? Это меня так настроил Лукашка,
симферопольский дворник…»

Фотографии из коллекции автора