В. Попков с фронтовыми товарищами М. Безугловым и И. Лавейкиным.
Фотография 1943 года

Родился В. И. Попков в Москве. Семья проживала в районе Арбата, в Нижнем Кисловском переулке. Отец, Иван Максимович, работал шофером‑механиком в кремлевском гараже Особого назначения, мать, Елизавета Дмитриевна, — сестрой‑хозяйкой в гостинице «Метрополь». В 1931 году Иван Максимович и Елизавета Дмитриевна уезжают в длительную командировку и определяют Виталия с младшим братом Борисом в специнтернат Совета Народных Комиссаров в Гаграх, где Виталий познакомился и подружился с мальчиком, также влюбленным в небо и мечтавшим стать летчиком. Звали мальчика Васей Сталиным, жил он на даче отца.

Виталий продолжает учебу, занимается авиамоделизмом и планеризмом, поступает в Сухумский аэроклуб. Лозунг Осоавиахима: «От модели — к планеру, от планера — к самолету» нашел отклик во многих юных сердцах. Однажды нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе подарил клубу настоящий планер, на котором Виталий впервые поднялся в небо. 12‑летним подростком он получил удостоверение летчика‑планериста. Продолжал занятия авиамоделизмом, руководил авиамодельным кружком.

В стране — эйфория воздухоплавания. Гремят имена первых Героев Советского Союза — Анатолий Ляпидевский, Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков, Николай Каманин, Маврикий Слепнев, Михаил Водопьянов, Иван Доронин. Совершен сенсационный беспосадочный перелет через Северный полюс летчиками Валерием Чкаловым, Георгием Байдуковым, Александром Беляковым. Женщины не отстают от мужчин: Полина Осипенко, Мария Раскова, Валентина Гризодубова…

Виталий решает стать летчиком. Неизгладимое впечатление произвели на него слова Валерия Чкалова: «Не для личной славы, а во имя славы и могущества своей любимой Родины предпринимали мы наши полеты по Сталинским маршрутам. Миллионы невидимых нитей связывали Байдукова, Белякова и меня со всем советским народом, и эта связь помогла нам одержать победу. Как бензин питает мотор самолета, так наши сердца питались той чудесной силой, которую слала нам наша Родина. <…> Моя жизнь безраздельно принадлежит Родине. Когда и где угодно я буду готов кровью своей защищать великое счастье, завоеванное миллионами людей, живущих теперь поистине человеческой жизнью».

Вернувшись в Москву, Виталий поступил в Краснопресненский аэроклуб, где через несколько месяцев совершил свой первый самостоятельный полет — уже не на планере, а на настоящем самолете. Мотор прогрет, показания приборов проверены, разрешение на взлет получено. Старт! Попков волнуется, но делает все правильно, как учил инструктор. И вот он уже в воздухе — набирает высоту, делает первый разворот, второй, выходит на прямую. Внизу проплывает родной город, подмосковные деревни, петляет Москва‑река, тянутся поля. А вокруг бесконечное небо…

Первый полет закончился удачно, за ним последовали другие. Инструктор оценил способности Попкова и постепенно стал усложнять ему задания. После окончания средней школы № 94 и аэроклуба вопрос «кем быть?» перед ним не стоял — конечно же, летчиком! Иван Максимович на решение сына отреагировал сдержанно:

— Ну‑ну, дерзай. Только помни: профессию надо выбирать один раз и на всю жизнь.

Попков подает документы и зачисляется курсантом в Чугуевское военно‑авиационное училище, которое оканчивает в мае 1941 года. В числе выпускников оказалось 59 будущих Героев Советского Союза! Среди них — Иван Кожедуб, Владимир Лавриненков, Андрей Боровых, Петр Лихолетов, Игорь Кустов, Илья Шишкань, Александр Выборнов...

Выпуск курсантов 1941 года почти полностью направлялся на фронт. Однако командование, оценив профессиональную одаренность, дисциплинированность, аккуратность и исполнительность, а также явную педагогическую жилку Попкова, Кожедуба и Выборнова, оставляет их в училище летчиками‑инструкторами. В первые дни войны учебная эскадрилья Попкова была переведена в Батайскую авиашколу (там он осваивает самолеты Як-7, Ла-5, ЛаГГ-3, Пе-2), а затем в азербайджанский город Евлах. Не жалея сил, молодой летчик‑инструктор отрабатывает с курсантами элементы полета на земле и в воздухе, шлифует фигуры высшего пилотажа, тактические приемы ведения воздушного боя. И все‑таки главное желание — оказаться на передовой. Наконец мечта сбылась: после шестого рапорта сержанта Попкова направляют в действующую армию. В декабре 1941 года он попал под Москву на Калининский фронт, в 128‑й ближнеразведывательный полк, и летал на Пе-2, затем по личной просьбе переведен в 5‑й гвардейский истребительный авиационный полк (207‑я истребительная авиационная дивизия 17‑й воздушной армии) на Юго-Западный фронт.

…В 1983 году на встрече с выпускниками Барнаульского высшего военного авиационного училища Виталий Иванович рассказывал: «Накануне войны одному пехотному генералу в очень высоком чине пришла в голову идея: а почему это самолетом управляет офицер? Это сколько же надо офицеров? И что это за войска такие, где практически все офицеры? Вот командир танка — сержант. Значит, и самолетом должен управлять сержант. И стали наши летные и технические училища выпускать сержантов. Впервые с такой несправедливостью столкнулся в поезде, в котором ехал к первому месту службы. Мне как сержанту полагался по воинским перевозочным документам билет в общий вагон. Выпускники же пехотного училища, проучившись такой же срок, получили воинское звание младший лейтенант и ехали в плацкартном. Правда, надо отдать должное, они меня потом пригласили к себе… Во время войны, когда пошли большие потери личного состава, летчиков‑сержантов стали назначать на должности командиров звеньев. Офицерское звание при этом не присваивалось, так как считалось, что для этого им надо пройти еще одно обучение. Но кто там во время войны и когда будет этим заниматься? Дошло до того, что появились командиры авиационных эскадрилий в звании сержанта. В абсурдность ситуации, по непроверенным данным, вмешался сам Верховный. Всем летчикам было присвоено офицерское звание. Летные училища стали выпускать младших лейтенантов. Отличникам при этом присваивалось воинское звание на одну ступень выше — лейтенант».

Представление Попкова начальству по прибытии к месту службы оказалось довольно курьезным. Добравшись на перекладных до аэродрома, он увидел новые ЛаГГи — те самые, которые так полюбились ему в авиашколе, и, не в силах совладать с понятным интересом, забрался в одну из машин, откуда и был извлечен техником самолета старшиной Скородкиным.

— Вот, задержал в кабине вашего самолета, — доложил Скородкин командиру эскадрильи Герою Советского Союза Василию Васильевичу Ефремову.

— Вы кто? — спросил комэск.

— Сержант Попков, прибыл в ваше распоряжение…

— Хочешь летать на новом ЛаГГе?

— Конечно, хочу!

— Добро. Будешь моим сменщиком.

— А вы много летаете?

— Порядочно, — улыбнулся комэск.

Виталий вздохнул:

— Так что же на мою долю останется?

— Не бойся, останется. Ты, главное, машину изучай. Чтоб знал ее как свои пять пальцев.

И Сержант Попков с энтузиазмом взялся за учебу.

Свою первую победу Виталий Иванович запомнил навсегда. Это случилось в начале июня 1942 года в окрестностях города Холм — на истребителе ЛаГГ-3 он сбил вражеский бомбардировщик: «Первый мой сбитый самолет (“Дорнье-217”) — целая история. После прибытия в полк командир полка Василий Александрович Зайцев, чтобы проверить меня на деле, тут же отправил в учебный полет. Я взлетал и думал: сейчас я вам покажу! А требовалось просто в специально отведенной тренировочной зоне взлететь, сделать пару кругов и спокойно посадить машину. Я принялся пикировать, входить в штопор на малой высоте не в зоне, а прямо над аэродромом, как когда‑то инструктором обучал курсантов летной школы. В общем, что называется, “отвел душу”. Приземлился в хорошем настроении, подошел к командиру, тот строго спросил: “Почему не вошли в зону?” Я выпалил: “Я — артист, мне нужен чуткий зритель...” Тут он мне и выдал: “Раз ты артист, будешь дежурить по аэродрому, пока не посинеешь”. Два месяца меня не допускали к полетам. От тоски я стал ловить кузнечиков и дрессировать прибившегося ко мне пса Пирата. Так ко мне прозвище “Кузнечик” и прилипло. Я рвусь в бой, а мне: бой лихачей не терпит. Однажды ранним июньским утром над аэродромом внезапно появляются два “Дорнье” и два Ме-109, прикрывавших бомбардировщики. Густые очереди “Мессеров” бьют по стоящим на взлетных полосах ЛаГГам. А если взлететь им навстречу? В самолет вскочил в фартуке, в котором чистил картошку. “Дорнье” сбил с первого захода. Немцам это не понравилось, и они ушли. Я приземляюсь, море восторга. Объясняю, что сбить самолет для меня все равно что плюнуть. Командир полка кричит: “Что же ты тогда еще и “Мессеров” не прихватил!?” В ответ я возьми да и ляпни: “Так вы, товарищ командир, своим нижним бельем мне всех фрицев распугали!” Рубанул я правду‑матку: утро‑то раннее было, и командир на поле выбежал, что называется, не по форме. Комполка чертыхнулся, но дорогу в небо мне открыл».

Этот начальный эпизод боевого пути В. И. Попкова потом полностью вошел в фильм «В бой идут одни “старики”», где Попков выведен в образе лейтенанта Александрова — «Кузнечика», «вечного дежурного по аэродрому», которого зато потом зауважали и зачислили в «старики». А продолжение его летной карьеры воплотилось в образе главного героя фильма — командира эскадрильи Титаренко — «Маэстро». «Мой позывной был “Маэстро”, — рассказывал Виталий Иванович. — Почему “Маэстро”? Так прозвали меня в полку сперва за мои занятия на земле, а потом за то, что я делал в небе. На земле я руководил джаз‑оркестром в художественной самодеятельности полка. И был этим очень знаменит. Но однажды моя эскадрилья в небе над Днепропетровском устроила немцам такой “небесный джаз” (мы сбили тогда 10 самолетов, и три из них — я), что мой заместитель, Герой Советского Союза Серега Глинкин, прямо в воздухе обратился ко мне (к тому времени нас уже всех радиофицировали): “Командир, можно мы запоем?” Ну, настроение у меня было, сами понимаете, какое, и я сказал: “Давай!” И вот в боевом эфире наш небесный хор запел: “Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч…” Пропели мы эту прекрасную песню от начала до конца. И вдруг земля таким милым женским голосом говорит: “Большое спасибо, Маэстро!” Я, конечно, заулыбался и спрашиваю: “Это за что? За концерт или за бой?” И тот же милый голос прошептал: “За то и за другое…”».

По поводу фильма «В бой идут одни “старики”» Виталий Иванович позже вспоминал:

— В 1969 году во время отдыха под Будапештом я был приглашен своим старым другом генерал‑полковником авиации С. И. Харламовым, служившим в Южной группе войск Варшавского договора в Венгрии, на 30‑летний юбилей своего родного 5‑го гвардейского истребительного авиационного полка, с которым прошел всю войну.