«Петр I при Красной Горке»

И. К. Айвазовский. Петр I при Красной Горке. Холст, масло. 1899 год. A. B. A. Gallery Inc. (США)

К сюжету одной картины И. К. Айвазовского.

В собрании Национального художественного музея Республики Беларусь хранится картина И. К. Айвазовского, носящая довольно пространное название: «Петр I при Красной Горке, зажигающий костер на берегу для подачи сигнала гибнущим судам своим» (1846)¹. На полотне представлен исторический эпизод, имевший место 1 сентября 1714 года, когда во время бури в Финском заливе корабли русской эскадры сели на мель, и Петр I с группой матросов, рискуя жизнью, на шлюпке добрался до форта Красная Горка. Нередко добавляется важная подробность, что царь сам управлял судном. На берегу он развел костер, указывавший, подобно маяку, путь кораблям в безопасную бухту. Большую часть картины занимает штормовое море; среди бушующих волн вблизи скалистого берега терпит бедствие российская эскадра, которую ветер неумолимо гонит на скалы; один из кораблей, по-видимому, уже погиб: к берегу прибило обломок мачты и бочку.

В 1899 году, незадолго до кончины, художник воплотил еще один вариант
этого сюжета. Здесь Петр в другом мундире; костер поддерживает единственный спутник царя; море выписано более натуралистично; исчезли романтические атрибуты кораблекрушения — обломок мачты и бочка; паруса убраны (очевидно, кто-то успел подсказать Айвазовскому, что корабли не могут стоять на якоре во время шторма, особенно вблизи скал, с поднятыми парусами).

В своих воспоминаниях Иван Константинович писал, что идею картины подсказал ему Николай I². Однако трудно понять, почему император cвязал это событие со старым петровским фортом, расположенным на южном побережье Финского залива недалеко от Ораниенбаума. Практически все источники — от мемуаров иностранцев до петровских «Походных и путевых журналов» — соотносят его с Березовыми островами, лежащими в 40 километрах южнее Выборга. Само же событие имело место вскоре после Гангутского сражения (27 июля / 7 августа 1714 года), когда часть русского флота, направляясь из Гельсингфорса в Кроншлот, попала в жестокий шторм.

Токарь Петра I А. К. Нартов сообщает, что наш флот в ночь на 1 сентября 1714 года находился в очень опасном положении. Заметив робость матросов, царь решил самолично добраться до берега и, чтобы «дать знать близость онаго», развести там костер³. Сел в шлюпку с несколькими гребцами. Вскоре люди на веслах ослабели, утратили присутствие духа и уже ожидали скорой погибели. Тогда Петр, встав, закричал: «Чего боитесь! Царя везете! Бог с нами!»⁴ Это вернуло гребцам мужество, и шлюпка благополучно достигла берега. Петр тут же развел огонь, давая знак флоту, что он достиг земли, что она близко.

Далее А. К. Нартов приводит любопытные подробности, отсутствующие в других источниках; надо думать, он располагал сведениями на сей счет, услышанными от непосредственных участников высадки на берег: «Государь, весь измоченный водою, обогревался у огня с гребцами и спросил: “Есть ли на шлюпке морской сбитень и сухари?” И когда сие к нему [было] принесено, то, разогрев сбитень, выпил стакан, съел сухарь <…> и потом близ огня под деревом, покрывшись парусиною, заснул»⁵. К сожалению, Нартов не называет местности, где высадка произошла.

В 1739 году навигатор и гидрограф Федор Иванович Соймонов, лично знавший Петра I, опубликовал «Экстракт штурманского искусства из наук, принадлежащих к мореплаванию, сочиненный в вопросах и ответах для пользы и безопасности мореплавателей». В главе «При якорной стоянке» он поясняет, насколько опасно потерять якорь в шторм и для примера приводит случай со «Святой Екатериной» — флагманским кораблем Петра I, терпевшим бедствие при Березовых островах. Наибольший риск для судна представляло то обстоятельство, что с наветренной стороны от него стояли несколько парусников. И если бы «хоть один с якоря сорвало, тогда б [он] неминуемую Его Величества кораблю вредность причинил»⁶. И далее автор пишет: царь, желая избежать возможного кораблекрушения, «с великим страхом <…> в шлюпке на Березовые острова съехать отважиться изволил»⁷. Позднее в своем капитальном труде «История Петра Великого» Ф. И. Соймонов снова вернулся к случаю у Березовых островов. Описание этого драматического происшествия изобилует у него любопытными подробностями, которые он мог получить от морских офицеров, находившихся с Петром на «Святой Екатерине».

Федор Иванович отмечает крайнюю опасность сложившейся на флагмане ситуации и воцарившуюся атмосферу всеобщего страха. Как только ветер немного ослаб, Петр решился отправиться в шлюпке на берег. Однако из-за сильного волнения ее невозможно было подвести к борту, пришлось подавать с кормы. Государь спустился по штормовому трапу — специальной лестнице, сделанной из толстых канатов и деревянных брусков-ступеней. «Великое опровержение шлюпке грозило, однако Его Величество в шлюпке до берегу доехал, и коль скоро из шлюпки на берег взошли, тогда тотчас, подымая, шлюпку волнами о землю разбило. По выходе на берег учиненным большим огнем флоту дал знать о благополучном вступлении на берег, отчего на корабле Его Величества все великую радость получили»⁸.

А. К. Нартов и Ф. И. Соймонов не утверждают, что царь высадился с целью подать кораблям спасительный сигнал, указывающий вход в безопасную бухту. Этой романтической версии придерживались российские историки XVIII–XIX веков; позднее ее приняли и советские искусствоведы, описывавшие картину Айвазовского и представлявшие Петра I чуть ли не спасителем эскадры. По словам того же Ф. И. Соймонова, Петр съехал на берег «с великим страхом», а костер развел лишь с целью извещения о своем благополучном прибытии на матерую землю.

Не доверял романтической версии и А. С. Пушкин при работе над «Историей Петра I». Эпизода у Березовых островов он коснулся, сославшись на труд венецианского историка Антония Катифора⁹, который писал, что царь ночью на шлюпке доплыл до Березовых островов и дал оттуда сигнал, дабы ободрить своих людей. «Невероятно!»¹⁰ — восклицает поэт.

Действительно, можно ли во время шторма покидать корабль, чтобы «освещать [эскадре] опасность»?¹¹ Таким вопросом задавался еще в 1850 году известный историк русского флота А. П. Соколов. Упоминая картину И. К. Айвазовского, он отметил техническую неточность: «Флот был не под парусами, как изобразил его г. Айвазовский, но на якорях»¹².

Напрашивается вывод: Петр не собирался (да и вряд ли оказался бы в состоянии!) спасать эскадру. С той же долей вероятности допустимо предположить здесь попытку спастись самому в условиях надвигающейся катастрофы. Вызывает удивление, что при столь сильном шторме он решился пуститься в море на небольшой шлюпке — ведь расстояние до ближайшей суши составляло почти четыре километра, а побережье Березовых островов очень каменисто.

Имя морского офицера, вызвавшегося переправить Петра I на остров, стало известно благодаря адмиралу, дипломату, государственному деятелю графу Е. В. Путятину, который однажды обнаружил анонимную английскую рукопись о русском флоте, перевел ее на русский язык и в 1895 году издал¹³. Последующие исследования позволили установить автора. Им оказался англичанин Дж. Ден, прослуживший на петровском флоте около десяти лет. Последний свидетельствует, что 1 сентября 1714 года шторм застал Петра I на флагмане «Святая Екатерина». «Он осведомился у своих офицеров, не отважится ли кто из них доставить его на берег. Сделать это взялся поручик Джон Деляп, уроженец Ирландии. По данному сигналу была подана шлюпка, в нее сел царь, Деляп направил ее к острову Бьёрке и благополучно достиг берега, за что получил 100 рублей награды»¹⁴. Это сообщение ценно еще и тем, что в нем назван остров, на который высадился Петр I. Речь идет о Бьёрке — самом крупном из Березовых островов.

Дж. Ден, в отличие от Ф. И. Соймонова, не пишет, что шлюпка, войдя в полосу прибоя, разбилась о камни. Впрочем, не доверять Федору Ивановичу в данном случае нет оснований: западное побережье Большого Березового острова лишено бухт и песчаных пляжей, где смельчаку удалось бы в условиях шторма причалить без особого риска. Напротив, подходы к берегу буквально усыпаны внушительными валунами, и то, что царь и его спутники благополучно достигли острова и не погибли при высадке, можно считать чудом.

Хотя, скорее, Петр обязан жизнью умению ирландского поручика. Известно, что Джон Деляп был родом из графства Керри на западе Ирландии, которое всегда славилось своими искусными рыбаками и мореходами. Он начал службу на купеческих и военных британских судах в 1690 году, первый офицерский чин лейтенанта получил 2 июня 1712 года. В 1713-м прибыл в Россию, в 1729-м ее покинул…