В 1881 году в Санкт-Петербурге известный историк, собиратель и исследователь гравюры и лубка Д. А. Ровинский издал «Русские народные картинки» — 4 тома атласа и 5 томов описаний и комментариев. Под номером 40 там помещена «Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке» с 16 картинками и текстом под каждой из них. Она была известна Ровинскому в двух наиболее ранних вариантах. Оба варианта составитель датировал началом XVIII века2. Эта датировка позволяет решить, на наш взгляд, две взаимосвязанные и до сих пор дискутируемые проблемы — происхождения сюжета о Жар-птице и времени его появления в русском фольклоре.
Уже Ровинский в своих комментариях по первому вопросу приводил разные существовавшие на тот момент точки зрения: одни искали источники сюжета в немецких народных сказках, другие, например, В. В. Стасов, усматривали различные его элементы в фольклоре народов стран Азии. О восточных корнях сказки о Жар-птице писал и В. Г. Белинский. Современные исследования подтверждают: сказочная история о трех братьях, что отправились искать невиданную чудо-птицу, повадившуюся лакомиться яблоками из сада их отца, в той или иной модификации встречается в фольклоре разных стран и континентов, а это значит, что отсутствует некий изначальный первоисточник сюжета сказки о Жар-птице: каждый народ приходил к нему самостоятельно, строя фабулу согласно особенностям своего национального характера и миросозерцания. Вместе с тем только у русского народа образ фантастической и загадочной чудо-птицы, названной им «Жар», оказался столь глубоко укорененным в культурной традиции и нашел столь разностороннее воплощение во всех видах искусства: поэзии и живописи, декоративном и прикладном искусстве, книжной графике, опере и балете, наконец, на киноэкране…
Из фольклора — в книгу
Трудно определить, с какого века существовала эта сказка в русском фольклоре. Несколько поколений передавало ее из уст в уста. В конце концов «Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке» запечатлелась в лубочных картинках.
Первые лубочные сказки стали появляться в XVII веке. Четырехлистовую с шестнадцатью картинками «Сказку о Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке», как уже сказано, Д. А. Ровинский обнаружил в двух вариантах, относящихся к началу XVIII столетия. Это значит, что в народе сказка бытовала еще до ее типографского издания, поскольку книжка, где она была впервые опубликована3, вышла лишь в 1786 году. Иными словами, в лубочной сказке закреплен первоначальный сюжет, созданный народной фантазией, книга же просто дословно воспроизводит лубочный вариант сказки — именно так, а не наоборот, что, вопреки фактам, пытаются доказать сегодня некоторые исследователи. Дескать, в «Дедушкиных прогулках…» некий анонимный автор напечатал заимствованный с Запада сказочный сюжет, оттуда он попал в лубочные книжки и только затем вошел в русский фольклор. Между тем сами создатели сборника подчеркивали укорененность составивших его сказок в русской фольклорной традиции.
В конце XVIII и первой трети XIX века «Дедушкины прогулки…» многократно переиздавались. Параллельно офени по всей стране разносили лубочные книжки с 16-ю картинками: Иван-царевич караулит Жар-птицу, далее, торжествующий и счастливый, показывает перо Жар-птицы своему отцу-царю… Продолжала передаваться сказка о Жар-птице и из уст в уста.
В середине XIX века А. Н. Афанасьев включил лубочный вариант «Сказки об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке» в свое знаменитое многотомное собрание, окончательно закрепив в качестве «канонического» первоначальный, восходящий к русской фольклорной традиции сюжет этой сказки, который современный литературовед и историк В. Я. Пропп назвал «истинным перлом»4.
Однако популярность сказки о Жар-птице обусловлена не столько ее сюжетной увлекательностью, сколько глубоким смыслом, кроющемся в содержании. Издавна русский народ выражал в сказках свои представления о правде и справедливости, о дружбе и любви, красоте и духовном благородстве. Сказка о Жар-птице в данном смысле — особая. Выражаясь современным научным языком, она является метасказкой, поскольку здесь говорится о смыслообразующем значении мечты в жизни человека. «Жар-птица» — это символ прекрасной, высокой и светлой мечты, горячей влюбленности в нее и преданность ей, готовность к подвигу во имя ее исполнения. Поймав перо Жар-птицы, Иван-царевич обрел жизненную цель, которая стала ему дороже золотых яблок и даваемого статусом царского сына земного благополучия. Ради этой цели-мечты он готов преодолеть любые трудности и опасности.
В XIX веке сказка о Жар-птице выходила в России многотысячными тиражами. Появились и разнообразные ее стилизованные обработки и переделки. Они способствовали росту популярности сказки во всех слоях русского общества, но чаще всего акцентировали внимание на «приключенческой» стороне содержания. Гораздо больше для постижения глубинного смысла и неисчерпаемого символизма этого фольклорного шедевра сделали русские поэты.
Жар-птица в русской поэзии
В 1836-1838 годах Николай Михайлович Языков — один из самых ярких поэтов «золотого века», отличавшийся горячей любовью ко всему русскому, «обилием кипучих мыслей» и «сильным и оригинальным» слогом, — написал драматическую сказку «Жар-птица», где масштабно эксплицировал и обогатил главный смысл фольклорного первоисточника. Впервые же к волшебному образу Н. М. Языков обратился в 1822 году, когда работал над либретто оперы «Жар-птица» (композитор К. А. Кавос), явившейся первой попыткой сценического воплощения этого сказочного персонажа.
…Когда царь Выслав посылает двух старших сыновей отыскивать Жар-птицу, Иван-царевич, оставшийся с отцом, горюет:
<…> Мне досадно,
Что ты меня оставил одного
В презрении. Я чем же хуже братьев?
За что же им широкая дорога
Добыть себе геройских светлых дел?
А я сиди прикованный к столу…
Позволь и мне отыскивать Жар-птицу.
Восхищаясь «отважной душой» младшего сына, царь Выслав удерживает его: ведь он еще так молод! На что Иван-царевич отвечает:
Ах, молод я — вот вся моя вина!
Я младший брат, но разве у меня
Глаза не блещут, сердце не играет,
И кровь кипит не бурно, и рука
Не пламенно хватается за меч
При имени опасности и славы?
Уговаривая отца «пустить его отыскивать Жар-птицу», Иван-царевич говорит:
<…> В мечту об ней так сильно,
Так пламенно влюбился я! Об ней
Везде, везде, во сне и наяву
Я думаю и брежу день и ночь.
Окончательно убеждают Выслава слова сына о том, что тот стремится не только к личному подвигу во имя своей мечты, но и к прославлению их царства-государства:
Как хорошо, как весело нам будет!
Мы для нее (пойманной Жар-птицы. — В. К.)
на самом видном месте
Построим дом, каких немного в мире:
Пространные, высокие палаты,
С зеркальными окошками, с крыльцом.
…………………………………………
И с надписью: да знает несомненно
Всемирная история, что ты
В такой-то год правленья твоего
Соорудил такие-то палаты!
Заканчивается все словами: «Да здравствует Жар-птица!». И это означает: «Да здравствует Мечта!».
Иную интерпретацию получил фольклорный сюжет о Жар-птице в «Сказке об Иван-царевиче и Сером Волке», в 1845 году написанной белым ямбическим стихом Василием Андреевичем Жуковским. В русской народной сказке Иван-царевич, отправляясь на поиски Жар-птицы, находит преданного друга — серого волка, суженую — Елену Прекрасную и побеждает злое коварство своих старших братьев. У В. А. Жуковского герой в погоне за Жар-птицей одолевает вселенское зло, олицетворенное Кощеем Бессмертным6. Забегая вперед, скажем, что данная интерпретация получит свое дальнейшее развитие полвека спустя в балете «Жар-птица».
В 1907 году К. Д. Бальмонт назвал свой стихотворный сборник «Жар-птица». Здесь он дает свою трактовку значения этого образа в русской народной культуре:
Народные поверья —
Неполные страницы,
Разрозренные перья
От улетевшей птицы, —
а также утверждает его аллегорический смысл как «заветной» и «смелой» мечты о крае,
Где светов зарожденье,
Где завершенье мраков,
Где видит ум сплетенье
Всего как вещих знаков.
Жар-птица в русском изобразительном искусстве
Всем известная картина В. М. Васнецова «Иван-царевич на сером волке» создана по мотивам русской народной сказки о Жар-птице, однако Жар-птица на ней не изображена.
Первой из профессиональных художников непосредственно к этому образу обратилась Елена Дмитриевна Поленова, о жизни и творчестве которой подробно рассказано в мартовском номере «Московского журнала»7. Она поставила перед собой «заманчивую» и «дерзкую» цель: «Подметить и выразить те художественно-вымышленные образы, которыми живет и питается воображение русского народного человека»8. А оно ярче всего воплощено в сказках. Иллюстрированию русских народных сказок Е. Д. Поленова посвятила двенадцать лет своей творческой жизни. В многочисленных поездках по России она записала услышанные от жителей глухих деревень такие варианты сказок, которые отсутствуют в сборниках А. Н. Афанасьева и других собирателей фольклора, и впервые в истории русского искусства создала к ним целый ряд цветных акварельных иллюстраций.
В письме к критику В. В. Стасову от 29 января 1896 года Елена Дмитриевна сообщала, что ей предложили исполнить эскиз большого панно для вышивки на русскую тему. Сюжетом художница выбрала Жар-птицу. Она изобразила ночь и дерево с золотыми плодами, на вершине которого дремлет огненная птица. «Работа эта меня ужасно заинтересовала», — признавалась Поленова в конце письма9. Панно было выполнено в вышивальных мастерских М. Ф. Якунчиковой и экспонировалось на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде летом 1896 года.
В декабре 1896 года Е. Д. Поленова начала серию иллюстраций к сказке о Жар-птице и с готовностью откликнулась на просьбу В. В. Стасова выслать поздравительный адрес к юбилею М. М. Антокольского с рисунком «Иван-царевич с пером Жар-птицы в руках»10. Летом 1897-го она выслала на редактирование Стасову текст сказки «Иванушка-дурачок и Жар-птица»11. Местонахождение текста (судя по названию, отличного от текста известной «Сказки об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке») неизвестно, а вот две иллюстрации к нему сохранились и вместе с адресом М. М. Антокольскому увидели свет в журнале «Искусство и художественная промышленность». На одной из них Иванушка сидит под деревом с золотыми яблоками, а по ночному небосклону пролетает огненная Жар-птица12.
Осенью 1897 года Елена Дмитриевна вместе со своим младшим товарищем по искусству и будущим сценографом балета «Жар-птица» А. Я. Головиным поехала во Францию и Испанию. Зиму 1897-1898 годов они провели в Париже, вместе работая над проектом «Русская столовая», одну из стен которой занимало панно Поленовой «Жар-птица», выполненное по новому эскизу. Тогда же художница получила от С. П. Дягилева приглашение сотрудничать с будущим журналом «Мир искусства» и сразу же обещала ему ряд своих произведений13.
Е. Д. Поленова скончалась 7(20) ноября 1898 года за три дня до выхода первого номера «Мира искусства». В номере 18-19 журнала за 1899 год, посвященном памяти Елены Дмитриевны, были помещены ее работы, в том числе эскизы двух разных настенных панно «Жар-птица»14. О третьем панно — аппликации «Иванушка-дурачок и Жар-птица» — А. Н. Бенуа восторженно рассказывал в «Письмах со Всемирной выставки» в 1900 году15. Эскиз этого панно выполнила ученица и соратница Поленовой Мария Васильевна Якунчикова по одной из иллюстраций Елены Дмитриевны к сказке о Жар-птице и посвятила его памяти своей безвременно ушедшей подруги. Якунчикова сама подбирала цвета ткани для аппликации и наблюдала за работой вышивальщиц, но на Всемирной выставке в Париже в 1900 году панно-аппликация «Иванушка-дурачок и Жар-птица» экспонировалось как произведение Елены Поленовой»16.
Таким образом (опять же забегая вперед), три человека из кружка «Мир искусства», участвовавших позже в создании балета «Жар-птица» творчески или организационно — Бенуа, Головин и Дягилев, — задолго до знакомства с балетмейстером М. М. Фокиным и композитором И. Ф. Стравинским были увлечены возрожденным Е. Д. Поленовой чарующим сказочным образом чудо-птицы. И неудивительно, что когда для Русских балетных сезонов в Париже потребовалось нечто национально-самобытное, образ сразу же возник в их воображении.
Опыт Е. Д. Поленовой в иллюстрировании русских народных сказок и оформлении книги как художественного целого был воспринят известным впоследствии графиком и театральным художником Иваном Яковлевичем Билибиным. Впервые он увидел поленовские акварельные иллюстрации к русским народным сказкам на посмертной выставке произведений Елены Дмитриевны, организованной С. П. Дягилевым в 1899 году. Билибин с воодушевлением последовал по стопам Поленовой. Первые акварельные иллюстрации он выполнил к «Сказке об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке». Жар-птица помогла обрести свое подлинное призвание молодому художнику, посвятившему книжной графике более сорока лет жизни.
Для получения полной версии статьи обратитесь в редакцию
