«Неизвестный» пока остается неизвестным

А.О. Орловский. Портрет П.И. Шаликова. Бумага, итальянский карандаш, уголь. 1809 год. Иркутский областной художественный музей имени В.П. Сукачева

О «портрете князя П.И. Шаликова» из собрания Приморской государственной картинной галереи.

В 2016 году в Государственной Третьяковской галерее демонстрировалось собрание Приморской государственной картинной галереи. Среди экспонатов был представлен портрет кисти О.А. Кипренского, на котором изображен лысеющий мужчина в шубе с меховым воротником на фоне малиновой портьеры. В этикетке сообщалось, что это — князь Петр Иванович Шаликов (1768–1852). Однако данная атрибуция вызывает большие сомнения. Для начала сообщим некоторые биографические сведения о князе. Петр Иванович происходил из старинного рода грузинских князей Шаликашвили. Его дед Димитрий прибыл в Россию в 1724 году со свитой царя Вахтанга VI, который покинул Грузию, спасаясь от иранского нашествия. Димитрий, впоследствии его сын Иван, а затем и внук Петр служили в гусарских полках русской армии. П.И. Шаликов участвовал во взятии Очакова (1788), подавлении польского восстания (1794); в 1797 году он получил звание премьер‑майора и вскоре вышел в отставку. После смерти отца Петр Иванович продал его имение в Полтавской губернии и приобрел (или построил) небольшой дом в Москве на Пресне1. По поводу некоторых фактов биографии П.И. Шаликова до сих пор существуют разные мнения. Например, окончил ли князь Московский университет? Исследователь Р.В. Чичинадзе дает положительный ответ, основываясь на мемуарах современника Петра Ивановича — Э.И. Стогова: «Комната моя была на антресолях, а в другой жил, по бедности, князь Шаликов. Он только что кончил университет, и его обязанностью было сочинять стихами надписи на транспарантах в иллюминацию. Это был армянин среднего роста, худощавый брюнет с огромным носом, ему было за двадцать лет, и я не мог быть ему товарищем»2. Приведенный фрагмент относится к 1804–1805 годам, когда Шаликов находился уже в весьма солидном и явно не в студенческом возрасте — 37–38 лет. Э.И. Стогов писал свои мемуары в старости и, как видим, ошибочно припомнил возраст и национальность князя. С другой стороны, в «Отчете Императорского Московского университета с 1‑го января 1835‑го по 1‑е января 1836‑го года» (издан без выходных данных) назван «титулярный советник и кавалер князь Шаликов». Против его фамилии в графе «где учился» отмечено: «В Благор[одном] пансионе при Москов[ском] Университ[ете]». Всего лишь. Так или иначе, князь, безусловно, был одаренным и начитанным человеком — знал иностранные языки, переводил, сочинял стихи, выпускал периодические издания «Московский зритель» (1806), «Аглая» (1808–1812), «Дамский журнал» (1823–1833), редактировал газету «Московские ведомости» (1813–1838). Своими учителями он называл Н.М. Карамзина и И.И. Дмитриева. Общался и переписывался с К.Н. Батюшковым, В.А. Жуковским, П.А. Вяземским, Д.В. Давыдовым, В.Л. Пушкиным. А.С. Пушкин относился к П.И. Шаликову и его журналам с доброй иронией. Издание первой главы «Евгения Онегина» (СПб., 1825) Александр Сергеевич предварил стихотворением «Разговор книгопродавца с поэтом», где на совет Книгопродавца петь для женщин Поэт отвечает:

Но полно; в жертву им свободы
Мечтатель уж не принесет;
Пускай их Шаликов поет,
Любезный баловень природы3.

В письме к П.А. Вяземскому А.С. Пушкин поясняет свой «мадригал кн. Шаликову»: «Он милый поэт, человек, достойный уважения, и надеюсь, что искренняя и полная похвала с моей стороны не будет ему неприятна. Он именно поэт прекрасного пола»4. В свою очередь, Петр Иванович восхищался творчеством Пушкина, публиковал восторженные рецензии на его новые произведения. Лично познакомились они, вероятно, в доме у В.Л. Пушкина на Старой Басманной улице в 1826 году. Небывалую известность П.И. Шаликову принесли его периодические издания, особенно для женского чтения («Аглая» и «Дамский журнал»). Аудиторию привлекали не только модные картинки, но главным образом рассказы издателя о светской жизни Москвы. Каждую неделю в номерах появлялись сообщения о балах и гуляниях, о театральных премьерах и выступлениях знаменитых гастролеров, о приемах и музыкальных вечерах в известных домах. Подписка шла бойко. Даже не питавший симпатий к Петру Ивановичу поэт М.А. Дмитриев признавал: «С одного конца России до другого кому не было известно имя князя Шаликова? Добейтесь до такой известности! Гоголь, которого талант был так силен и живописен, <…> Гоголь никогда не пользовался такою известностию5». П.И. Шаликов активно участвовал в литературных баталиях, защищая нововведения Н.М. Карамзина в русский язык от нападок А.С. Шишкова и его сторонников из общества «Беседа любителей русского слова». Сам князь состоял членом Общества любителей Российской словесности при Московском Императорском университете. В историю русской культуры П.И. Шаликов вошел, однако, в качестве не столько литератора, сколько оригинальной личности, постоянного объекта шуток и эпиграмм, порой весьма ядовитых. Как только его не называли: «Ахалкин», «Вздыхалов», «шут печальный», «кондитер литературы»… Причиной насмешек был вспыльчивый характер Петра Ивановича, его эксцентричное поведение и экстравагантная манера одеваться…