Памяти художницы, иконописца, педагога Евгении Олеговны Колесниковой (1987–2021).
Вместо предисловия
Для большинства знавших Евгению Олеговну она была Женя, Женечка. Ее жизнь, успевшая вместить столь многое, продлилась всего 34 года. Вот главные вехи этого краткого, но чрезвычайно яркого и содержательного земного пути, который с полным правом можно уподобить вдохновенному полету-восхождению. Родилась в Москве. Училась в детской художественной школе № 7, детской музыкальной школе имени А. Н. Скрябина (класс виолончели) и в Российском государственном гуманитарном университете (факультет истории искусств). Профессиональное художественное образование большей частью получала, по ее собственному выражению, «средневековым способом» — непосредственно в мастерских художников. В разное время преподавателями Евгении являлись: протоиерей храма Святителя Николая в Клённиках Николай Чернышев (иконопись, факультет церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета), Е. Малягин (различные виды печатной графики — офорт, сухая игла, линогравюра, монотипия и другие), А. Корноухов (монументальная живопись, МГАХИ имени В. И. Сурикова), А. Ливанов (графика, МГУП имени Ивана Федорова), Д. Горелышев (графика, Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова), Л. Зинченко (фотография, Московская школа фотографии и мультимедиа имени А. М. Родченко), Е. Добровинский (каллиграфия). В 2018 году поступила в мастерскую Б. В. Трофимова (графический дизайн, Институт бизнеса и дизайна). Важное место в разнообразном творчестве Евгении занимала иконопись. Она участвовала в создании икон и росписей для храмов в Москве, Ессентуках, Ростове-на-Дону, Сургуте, Красноярском крае, в Московской, Ленинградской, Тверской и других областях, в Италии и Германии. Работала в техниках яичной темперы, воско-смоляной живописи, энкаустики, фрески, мозаики, набойки на ткани, занималась различными видами графики, участвовала в создании выставок как экспозиционист. Преподавала иконопись на ФЦХ ПСТГУ (2011–2015) и в приходской иконописной школе московского храма Святителя Николая в Клённиках (2010–2021). Сотрудничала с художниками А. Красулиным, М. Тихоновым, Е. Утенковой-Тихоновой, И. Затуловской, композитором В. Мартыновым.
Здесь — просто сухие «анкетные данные». За ними — полные творческих поисков и художественных, этических, духовных озарений труды и дни незабвенной Евгении Олеговны Колесниковой. Жени. Женечки. Хотя бы отчасти приобщиться к ее миру — миру добра, света, красоты, дивной умудренности — читателю помогут публикуемые ниже материалы.
Редакция «Московского журнала»
Ушедшая в свет
Ирина Константиновна Языкова
Я лично Женю не знала, но много о ней слышала, видела ее работы. У нас были общие знакомые, в том числе художники, которые с ней работали. И они всегда говорили о ней восторженно. Я хорошо понимала: Женя не просто художник, это какое-то особое явление современного искусства и шире — в современной жизни. И не сомневалась: рано или поздно мы встретимся. Даже когда мне сказали, что у Жени онкология, я надеялась: болезнь отступит.
…Встретились мы на отпевании Евгении в храме Святителя Николая в Клённиках. Проститься с ней собралось множество народа. Все испытывали чувство огромной потери. И тогда у меня возникло ощущение: я в долгу перед этой девочкой.
Женя была, безусловно, талантлива. Фантастически талантлива. И необыкновенно щедра и в творчестве, и в общении. Училась она, в частности, в мастерской дизайна Бориса Трофимова — обстоятельство, уже само по себе о многом говорящее. Трофимовская мастерская дает прививку свободного творчества, что органично легло на добрую почву Жениной души — творческой, открытой миру, жаждущей красоты. Ее интересовало все. Творчество она понимала широко и успевала заниматься самыми разными вещами — дизайном книг, фотографией, живописью, графикой, иконописью, мозаикой, видео-артом, кино. В качестве куратора и дизайнера Женя работала с известными художниками, оформляла экспозиции, делала афиши, каталоги. Первая же персональная выставка самой Евгении Колесниковой состоялась, к сожалению, уже после ее ухода — открылась в галерее на Шаболовке 26 января 2022 года. Название — «Автопортреты. Женя Колесникова». И действительно, здесь можно говорить о творческом автопортрете. Большинство работ было связано с последними годами автора, когда Женя боролась с болезнью. Эти работы явились свидетелями ее невероятной силы духа и жажды жизни, ее дара видеть красоту всегда и во всем, улавливать тончайшие невидимые нити, связывающие все живое. Наряду с прочим в экспозицию вошли графические альбомы, выполненные в технике печатной графики и смешанных техниках, серии рисунков, фотографии, проект «Портреты Врачей», а также тетради, блокноты — «почеркушки», приоткрывающие творческую «кухню» автора: рождение замысла, движения мысли, чувства, руки… Экспонировались и более ранние вещи, позволявшие наглядно представить, какой колоссальный творческий путь проделала эта художница, столь хрупкая внешне и столь сильная внутренне.
О красоте самой Жени хочется сказать отдельно. Фотографии не передают всего ее обаяния, но даже в них запечатлена некая тайная одухотворенность, я бы сказала, нездешность. Последнее особенно отчетливо предстает на последних снимках, когда после множества химиотерапий Женя лишилась роскошной копны русых волос, но и без них оставалась необыкновенно красивой, а перенесенные страдания еще больше одухотворили ее. Бог одарил Женю красотой, талантом, широкой душой, и свет этой чистой души, пробивавшийся сквозь болезнь, пребывает с нами и ныне. Сегодня, когда я не могу поговорить с Женей, я пытаюсь через произведения понять автора.
Серия работ «Деревья» — из последних, она создавалась, когда болезнь вышла на финишную прямую. Деревья написаны свободно, непринужденно, бесхитростно, в них нет проработки деталей, просто стволы и ветви, поднимающиеся к небу, словно руки, воздетые в молитве. Но каждое дерево — маленькая поэма о тайне жизни, о связи неба и земли. Мария Шалито, художница, дружившая с Женей, вспоминала вскоре после ее кончины: «Эти деревья Женя нарисовала дней десять назад, с трудом добравшись до балкона. Непрерывное общение с ней в последние несколько месяцев многому научило меня. Через Женю я почувствовала, что такое стоять у черты, повернувшись к Свету, перед Недоведомым и Непостижимым».
Из последних серий поражают еще листы, на которых — просто абстрактные формы: линии, круги, брызги золотой краски на темной бумаге, иногда добавляется белый цвет. Такой выразительный минимализм. Вглядываясь в эти живописные иероглифы, хочется вычитать в них некий сокровенный смысл, касающийся нас самих и нашего бытия. Случайные, казалось бы, штрихи и касания кисти несут в себе важное послание. Пусть художник и не изображает ничего конкретного, но в силу своего таланта, своей интуиции он передает жизненные и духовные импульсы, которые мы не можем не ощущать. Неизбежность надвигающегося ухода обостряет ощущение жизни, абсолютно раскрепощает, что хорошо видно во всех Жениных работах последнего года: возможно, с такой свободой она раньше не творила.
На достигнутом Женя не останавливалась, постоянно осваивая новые рубежи. С иконописи начинала, пошла в мастерскую на Маросейке сразу после окончания университета. После осваивала разные техники в мастерских Корноухова и Красулина и, будучи уже успешным художником, начала учиться графическому дизайну у Трофимова. Ее школой стала мастерская при храме Святителя Николая в Клённиках на Маросейке, где в 1893–1923 годах служил святой праведный Алексий Мечёв. Прихожанкой этого храма являлась монахиня Иулиания (Мария Николаевна Соколова. 1899–1981), чьими трудами в советское время иконопись не погибла, а продолжала жить и развиваться.
Около десяти лет провела Женя на Маросейке, очень быстро постигла тонкости иконописного мастерства и даже преподавала его другим. Созданные Женей иконы отличает точность рисунка и живописная свобода. Ее иконы не менее выразительны и свободны, чем живопись и графика. Помимо традиционной темперной, она освоила древнюю технику энкаустики (восковой живописи), весьма редкую сегодня. Каждая икона значительна, в каждой виден духовный и художественный поиск. Удивительно выразителен образ апостола Павла, выполненный в технике темпера. Почти античная лепка формы передает остро характерные особенности личности святого — пламенного и мужественного проповедника христианства, мыслителя-богослова. Мастерски написан образ святого праведного Алексия Мечёва: тонко схвачено портретное сходство и в то же время бережно сохранена иконописная форма; в лике подчеркнуты душевная мягкость и духовная сила. Богородичные образы лиричны, исполнены глубокой внутренней тишины и умиротворенности, но в некоторых есть и нотки драматизма.
В художественной среде Женю очень ценили, коллеги хорошо понимали, что она и художник редкий, и человек необыкновенный. Приведу отзыв известного мозаичиста Александра Корноухова: «Когда я смотрю на последние Женины работы с деревьями, на образы Богородицы с младенцем, вижу, что Женя рисует новое пространство, которое по времени вышибает предыдущее, где время — это череда дней, продолжающих друг друга. В ее рисунках последнего периода каждый новый день начинается с новой встречи. Там есть то, чего в нашей жизни так не хватает. Эти рисунки создают собственное пространство».
Женя имела широкий круг знакомых и друзей и готова была помогать каждому. Открытый, отзывчивый человек. Постоянно занята: собственные проекты или проекты друзей — неважно, она с головой погружается в работу. К врачу Женя обратилась за год до появления серьезных симптомов болезни, но молодой начинающий специалист даже не удосужился отправить ее на обследование, заключил: «Все в порядке». Когда попала к серьезным медикам, было уже поздно…
Едва прошел слух о страшном Женином диагнозе, друзья и коллеги тут же откликнулись. Сразу же средства на лечение начала собирать регент Кленниковского храма Ксения Ульянова, повесив объявления в церкви на Маросейке; Маша Титова (художник, графический редактор, преподаватель в мастерской Б. В. Трофимова) разместила просьбу о помощи в фейсбуке. Устраивали аукционы для сбора денег. Писали в соцсетях. Но спасти Женю не удалось.
Она оставила на земле очень светлую память о себе. Слово «смерть» с ней никак не вяжется. Про таких говорят: «Ушла в свет». Мария Шалито: «В Жене сразу можно было узнать художника по способности создавать все из ничего и радоваться, и полагать на этой радости свое основание».
Надо признать: в современном искусстве мало художников с таким позитивным взглядом на мир и одновременно с таким глубоким отношением к жизни, и еще меньше — со столь тонким постижением красоты, вечной в своей сиюминутности. Глядя на работы Жени, я понимаю, что, несмотря на молодость, она знала о мире, о человеке и, дерзну сказать, о Боге нечто сокровенное, открытое далеко не многим.
Протоиерей Николай Чернышев
Слово на кончину новопреставленной Евгении (расшифровка видеозаписи, фрагмент)
Чем ближе к тебе человек, тем труднее бывает о нем говорить, потому что столько знаешь о нем, так он близок и дорог тебе, столько хочется всего передать и при этом так трудно найти точные, короткие, емкие слова… Есть вещи, которые будут осмысливаться со временем, и по-другому и быть не может, а есть те, о которых следует сразу сказать, потому что, конечно, церковная сторона жизни человека — это главная сторона. Отчасти, безусловно, она сокровенная, отчасти остается тайной — даже для священника, принимавшего исповедь этого человека много лет. Но другая сторона жизни Жени оставалась открытой многим и многим людям, потому что Женя была творческой личностью прежде всего. Последнее относится и к ее церковности. Жизнь в церкви и творчество неразделимы. Церковь и культура неразделимы. Женя это прекрасно понимала, чувствовала и в своем творчестве стремилась и к свободе, и к постижению традиций церковных, канонов церковных. В ней произошел этот вот синтез. Для меня очень дорого то, что она однажды мне сказала: ее жизнь очень глубоко изменилась, когда она пришла на Маросейку, в Клённики, учиться писать иконы; это не каким-то хобби для нее стало, а поистине центром, сердцевиной жизни и творчества. И я рад, что мне удалось в этом послужить ей. Женя сделалась ученицей одной из самых прилежных, но очень скоро стало ясно: она вырастает из статуса ученицы и вполне может стать помощником, вполне может преподавать в иконописной школе, что нечасто бывает. Нам сказано: «Немногие становитесь учителями». Женя смогла. Ученики ее просто обожали, ждали ее прихода и радовались, потому что она и их заражала творчеством. В этом тоже заключался церковный подход к жизни: делиться радостью творчества, теми навыками, которые сам приобрел и которые готов дарить новым и новым поколениям…
