Подмосковное Царицыно. Открытка начала ХХ века
К 200-летию со дня рождения Ивана Егоровича Забелина (1820–1908).
В начале 1890-х Иван Егорович Забелин достиг зенита заслуженной славы. В 1891 году он получает чин тайного советника, соответствующий воинскому званию генерал-лейтенанта, а в юбилейном для него 1892-м (50-летие со дня первой публикации) избирается почетным членом Академии наук. Тогда же сотрудники Исторического музея заказали художнику В. А. Серову портрет Забелина — пожалуй, самое известное его художественное изображение, которое, как представлялось современникам, точно отражало натуру этого своеобычного коренного русского человека. Вот как охарактеризовал облик ученого один из современников: «От этого лица невозможно отвести взгляда. Таким можно представить себе Нестора: седая грива прекрасных волос, окладистая совершенно белая борода, суровый чисто летописный излом бровей, в котором, казалось, отразились все страсти, муки, победы, радости, трагедии народа. И взгляд, исполненный ума, сострадания и величия».
А. Н. Изергина, дочь коллекционера Н. Д. Бартрама, оставила следующее описание жилища Ивана Егоровича в Историческом музее и самого хозяина: «Темное сводчатое помещение кабинета <…> — зарешеченные окна, шкафы, стеллажи, полные деревянной утвари и резных досок, стол, заваленный книгами и бумагами, и за ним — большой с длинной бородой и густыми волосами Забелин. Мне казалось, что он как могучий старый дуб врос своими корнями во все окружающие его предметы крестьянского искусства»108.
Удостоившись наивысших для историка почетных званий, Забелин сосредоточился на своих ученых занятиях, главным образом на истории Москвы. С 1893 по 1901 год были переизданы в виде книг его основные труды: «Историческое описание московского ставропигиального Донского монастыря» (1893, 2-е издание), «Домашний быт русских царей» (1895, 3-е издание), «Домашний быт русских цариц (1901, 3-е издание), «Минин и Пожарский…» (1896, 1901, 3-е и 4-е издания), «Русское искусство. Черты самобытности в древнерусском зодчестве» (1900), «Женщина в допетровском обществе» (1901). Остальные немногочисленные публикации этих лет позволяют представить разные подходы ученого к основной задаче — созданию капитального труда по истории города. В исторической периодике за его подписью выходят небольшие фрагменты задуманной московской истории — об общественной жизни (в основном театральной) Москвы XVIII века; об Опричном дворце Ивана Грозного; о московских художниках и иконописцах XVII столетия и другие109. Упомянем также важную для москвоведческих исследований статью о первоначальной Москве и мнение-ответ Ивана Егоровича по поводу широко обсуждавшегося тогда вопроса о поисках библиотеки Ивана Грозного110.
Свои собранные уже материалы к большому труду о Москве Забелин использует при написании посвященной Первопрестольной значительной по объему статьи для словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона111. Здесь в самом сжатом виде дана история Москвы в пределах Кремля и Посада от времени основания и первых князей до XIX века, приводятся сведения о местоположении города и топографии его исторических частей, городских укреплениях, застройке, населении, хозяйственной и культурной жизни горожан, о Москве православной. Приложен план Кремля начала XVII столетия с описанием 32 изображенных на нем зданий.
В 1898 году вышел уже упоминавшийся ранее объемный труд Забелина по истории Москвы в московском томе «Живописной России».
Иван Егорович всегда вел простую размеренную жизнь, никогда не был за границей, хотя солидный заработок в музее и гонорары это позволяли. Модным российским курортам Крыма и Кавказа предпочитал Подмосковье: летом семья снимала дачу близ Кунцева в деревне Мазилово, затем в Химках. В ноябре 1896 года дочь и главная помощница Забелина Мария Ивановна приобрела дачу в подмосковном тогда Царицыне. Ученый здесь отдыхал и работал каждое лето, а в конце 1890-х годов совместно с ученым секретарем Исторического музея В.И. Сизовым производил в царицынском парке археологические раскопки кургана вятичей X–XIII веков112. Питалась семья просто. Больше всего Иван Егорович любил грибы, он же их самолично и собирал. В свободное время выпиливал рамочки.
По отзывам современников, главной отличительной чертой его характера было трудолюбие. Он терпеть не мог праздности. Не получив образования, очень его ценил и всегда ратовал за воспитание и просвещение простого народа. Эта мысль проходит в забелинских дневниках и записных книжках постоянным рефреном. Наблюдая в Малороссии за жизнью крестьян, Иван Егорович записал: «Немец обращается с ребенком как с самостоятельным лицом, а у нас пасутся, как поросята, утки»113. В дневнике начала ХХ века с возмущением отметил: «В Куркине (село в Московском уезде. — Авт.) в избе, где живут три болвана, каждому свыше 30 лет, нет удобной скамьи для сиденья, не на чем сидеть»114.
Забелин пережил жену Марию Петровну (†1882) и старшую дочь Анастасию (†1896). Оставалась дочь Маша, которая всячески помогала отцу до последних его дней и потом, насколько могла, исполняла его завещание. В конце 1890‑х годов у крепкого на вид Ивана Егоровича здоровье пошатнулось. Одолевала подагра, ухудшился слух, врачи нашли камни во внутренних органах — причину сильнейших продолжительных приступов боли. Но, несмотря на физическое недомогание, он сохранял отличную память и здравый рассудок. В 1896 году записал в дневнике: «Восходя на 76-ю ступень своей жизни, я увидал многое, чего прежде или совсем не мог видеть, или не мог разглядеть как следует по тесноте горизонтов. Теперь забрался я высоко. Со всех сторон открылись обширнейшие и уже не туманные, но светлые горизонты»115.
В 1900 году Забелину исполнилось 80 лет. Юбилей прошел скромно. Газеты поместили посвященные этой дате статьи, а 17 сентября, в воскресенье, юбиляра поздравили М. Н. Сперанский (телеграммой из Нижнего Новгорода), М. П. Степанов, В. Н. Щепкин, В. И. Сизов, великий князь Сергей Александрович116. К этому времени Иван Егорович закончил работу над первой частью «Истории города Москвы» и приступил к написанию второй.
Первая часть долгожданного труда была издана на средства Московской городской думы в 1902 году тиражом 1200 экземпляров117. Том, содержавший 655 страниц, целиком посвящался истории Кремля преимущественно XVI–XVII веков, а не всей Москвы, как указывалось на титуле. В начало книги Забелин включил свою же подробную программу, опубликованную еще в 1881 году: «Общая задача этого труда обнимает подробную историю и статистику города Москвы, т. е. ход его исторического развития с первых времен и обзор его состояния в последовательные периоды его жизни во всем объеме его бытия и быта политического и религиозного, умственного и нравственного, общественного и домашнего, торгового и промышленного, ремесленного и художественного, экономического, или хозяйственного, и материального, или строительного». Иван Егорович считал необходимым изучить «все дробные истории каждого городского места-урочища, каждого храма, <…> каждой площади, улицы, переулка, по возможности каждого сколько-нибудь замечательного двора и дома». В то же время подчеркивалось: «Это город — люди с их занятиями, нравами, обычаями, мыслями, чувствами, с устройством и уставом их городского быта и управления во всех его видах и потребностях. <…> Историю города сооружали люди, поэтому о них больше, чем о стенах и разных постройках, должен говорить историк»118.
Всеми этими принципами 20-летней давности Забелин руководствовался и при публикации своей «Истории города Москвы» в 1902 году. В книге повествуется о возникновении Первопрестольной, дан анализ сказаний «О начале Москвы», значительная часть текста представляет собой своеобразный подробный путеводитель по историческим кремлевским урочищам, улицам и особенно по монастырям, патриаршему и монастырским подворьям. Московское археологическое общество присудило Забелину за книгу золотую медаль. Современники, конечно, писали о значительном вкладе автора в разработку большой темы — истории Москвы, об оригинальности книги, огромном объеме введенного в научный оборот нового материала. Рецензенты видели, что забелинский труд — это только начальная часть большой фундаментальной работы. Отмечали и отсутствие научного аппарата. Взвешенную оценку главного москвоведческого труда Забелина дал в наше время А. А. Формозов, отметив как сильные стороны книги, так и ее недостатки119.
Известно, что в начале ХХ века Забелин трудился над второй частью, заключавшей в себе историю Посада и политическую историю Москвы. Эта часть долгие десятилетия оставалась неопубликованной, за исключением малых фрагментов о Пашкове доме, появившихся в 1904 году в «Русском архиве»120. В том же году Забелин опубликовал в виде приложения к первой части «Истории города Москвы» альбом со старинными видами Московского Кремля121. В 1905-м 85-летний ученый за свой счет переиздал первую часть. По сути, это был прощальный аккорд научного творчества маститого старца, главного Историографа Москвы.
Иван Егорович очень тяжело переживал русскую смуту 1905–1907 годов, о чем свидетельствуют его дневники и записные книжки. Январь 1905-го: «Революционная Русь сердечно, душевно и умственно очень болеет». 4 февраля: «В 4 часа и 46 минут взрыв бомбы, убит великий князь Сергей Александрович. Ужас. Онемели руки и ноги». Июнь: «Россия на смертном одре»122. По мере развития событий высказывания становятся резче и прямее: «Идет несчастливая тягостная война (Русско-японская. — Авт.), и ниоткуда в газетах ни слова одобрения, помощи. Напротив, все взапуски трактуют общие беспорядки в армии, во флоте и повсюду наводят уныние, страх и отчаяние». «Забастовки повсюду. <…> Все как бы желают отличиться либеральнейшими мнениями. <…> Правду иные говорят, что вся Русь теперь представляет дом сумасшедших. <…> Поневоле скажешь, что это эпидемия, вроде чумы или холеры». «Общий характер болезни — свобода, т.е. буйство, бунт, неповиновение начальству и всякая необузданность. Зверь выскочил из клетки, широко почувствовал свободу и начал куролесить». «Всяческое мало-мальски патриотическое настроение или действие толпы, враждебной радикалам революции, немедленно осмеивается или обругивается Черной сотней»123…
