И.А. Голышев. Илья Муромец. Бумага, раскрашенная литография. 1878 год
О литографе, археологе, издателе Иване Александровиче Голышеве (1838–1896).
От редакции
В 2018 году в Государственном историческом музее прошла выставка, посвященная жизни и деятельности И. А. Голышева. Уроженец Владимирской земли, он учился и делал первые шаги на избранной ниве в Москве. Широкую известность Иван Александрович получил как основатель печатной мастерской, выпускавшей народные картинки (лубок), а позднее — как исследователь древностей. Об этом незаурядном человеке на страницах нашего журнала рассказывает куратор выставки О. А. Бачурина.
Начало пути
Иван Александрович Голышев родился в слободе (селе) Мстера Вязниковского уезда Владимирской губернии в семье потомственного иконописца. Его отец, Александр Кузьмич, крепостной графа В. Н. Панина, исполнял также обязанности земского писаря. После десяти лет службы в этой должности А. К. Голышева избрали бурмистром1; в период крестьянской реформы он уже являлся волостным старшиной2.
Ваня был у родителей единственным сыном (в семье появились на свет еще две девочки). Отец всячески лелеял его, с малых лет слабого здоровьем, лечил травами, возил в Москву в больницу, когда мальчик потерял зрение. На один глаз И. А. Голышев всю жизнь потом плохо видел.
Грамоте Иван обучался в сельской приходской школе. После занятий дома под руководством отца растирал краски и помогал в «писании образов на стекле и на досках»3.
Александр Кузьмич между тем, оставив должность бурмистра, искал себе дело, которое могло бы надежно прокормить семью. Он пробовал писать иконы на продажу, затем организовал заведение по производству косметических средств, сделал попытку коммерчески освоить фотографию, разъезжая по соседним городам и снимая портреты. Однако наиболее удачным и позже определившим судьбу маленького Вани стало отцовское дело по торговле лубком. Александр Кузьмич привозил из Москвы лубочные книжки, а также отпечатанные черно-белые картинки, которые затем раскрашивали его дочери. Продукцию продавали по деревням офени4.
Когда Ивану исполнилось одиннадцать лет, отец определил его во Вторую рисовальную школу графа С. Г. Строганова5. Здесь мальчик достиг заметных успехов, но, будучи крепостным, не имел права на аттестат и в 1853 году оставил школу.
«Литографные опыты»
Поселившись в Москве, Иван оказался в среде владельцев лубочных мастерских. Он знакомился с ними, выполняя различные поручения отца. Проживал сначала при литографской мастерской Э. Лилье, затем при металлографиях П. А. Глушкова и Е. И. Лаврентьевой, и со временем заинтересовался процессом изготовления печатных листов.
Первым способом печати лубочных картин, который узнал И. А. Голышев, стала металлография (печать с медных досок). Позднее он вспоминал: «Я чрезвычайно был доволен, когда на нарисованных мною оригиналах по ее (Е. И. Лаврентьевой. — О. Б.) заведению была вырезана под гравюрами на меди моя фамилия»6. Металлография — процесс довольно трудоемкий: рисунок переносится на металлическую доску, с которой посредством особых фигурных станков делаются оттиски на бумаге. Тираж с одной доски обычно не превышал 300 листов.
Литография (печать со специального камня)7 только начинала входить в употребление в московских печатных мастерских. Этот способ, чуть более простой в техническом отношении, позволял получать тираж около 3000 оттисков с одного камня. Именно литография показалась особенно привлекательной Ивану, задумавшему открыть собственное дело у себя дома в Мстере. Однако на этом пути новичка ожидали немалые трудности: «Камня взять было неоткуда — я даже и не знал, где его можно купить. В заведении у Лаврентьевой была металлография, но о литографии в нем не имели и понятия. Я просил промотавшихся литографов и печатников, чтобы дали они мне руководство и достали литографический камень; но они несколько раз меня обманывали, пользуясь данными им деньгами. Спрашивая по разным местам литографических камней, я наконец нашел в одной лавке такой камень. Отшлифовав его как нужно по научению мелкой руки печатников, я принялся рисовать на нем картинку: Иов на гноище; кончил, захотел оттиснуть… но увы! Камень оказался не литографический, а “дикарь”, или плита для краски! В досаде я разбил его вдребезги. Наконец мне растолковали, что настоящие камни можно купить только в иностранной конторе, что я немедленно исполнил; но, сколько ни рисовал, — все неудача. Один литограф разъяснил мне наконец, что дело состоит в хорошей шлифовке камня. Он вышлифовал и приготовил мне камень, и я сделал на нем рисунок: “Проспект семи башен в Константинополе”. Для подписи потребовался другой мастер, который за деньги сделал и это; затем я узнал, что, кроме карандаша, существует еще химическая тушь; нужно было вытравить кислотой и оттиснуть; это было сделано одним печатником-литографом. Тогда, по небольшому распространению печатного дела, много значила вытравка рисунков; при неуменьи мог окончательно испортиться и хороший рисунок. Я был в восторге, когда принесли мне отпечаток, хотя он как первый опыт не заключал в себе ничего особенного. <…> Это было в 1853 году»8.
На следующий год Иван перешел жить в мастерскую гравера Ф. Е. Ефимова, где продолжил осваивать навыки литографа. В сотрудничестве с ним дело приобрело такие масштабы, что отпечатанные листы отправлялись не только к отцу в Мстеру, но распродавались в Москве и в Петербурге. Первые лубки печатались на злобу дня, отображая, например, события Крымской войны (1853–1856) — «Рекрутский набор», «Синопское сражение», «Бомбардирование Севастополя»; «Плачь, русская семья!» — на смерть императора Николая I (1855); на восшествие на престол императора Александра II. Были лубки и с традиционными сюжетами. Попытка издать картинки из Апокалипсиса, столь любимые отцом Ивана, знавшим текст Откровения наизусть, завершилась неудачей — листы не пропустила духовная цензура.
В 1856 году И. А. Голышеву исполнялось восемнадцать лет, и его представили от общины Мстеры в рекруты. Это означало 20 лет военной службы. От предоставленного отцом взноса вотчинное правление отказалось. Тогда Александр Кузьмич повез сына к помещику В. Н. Панину в Петербург. Графу показали картину Ивана с изображением храмов Мстеры, и Виктор Никитич, впечатленный увиденным, освободил юношу от рекрутской повинности. А через год Иван, имевший к тому времени до тридцати литографских камней и прекрасно изучивший печатное дело, окончательно переселился на родину. Тогда же он женился на купеческой дочери Авдотье Ивановне Истомахиной, ставшей мужу верной помощницей.
Пока Иван не достиг двадцатилетнего возраста, литография числилась за Александром Кузьмичом. Как только разрешения от помещика и властей были получены, Иван привез из Москвы выкупленные у Ф. Е. Ефимова два печатных станка русской конструкции, пригласил опытного печатника. Мастерскую открыли молебном 21 мая 1858 года в день празднования Владимирской иконы Божией Матери.
Литография в Мстере
Вскоре И. А. Голышев купил еще три станка иностранной конструкции, запасной шестой изготовил самостоятельно. Процесс раскраски лубков наладился на основе дела Александра Кузьмича по продаже картинок и книг. В 1859 году помещик И. А. Протасьев в соседнем селе Татарове открыл писчебумажную фабрику, что послужило для мастерской большим подспорьем.
Тематика выпускаемых картинок отличалась разнообразием: иллюстрации к народным песням, былинам, сцены праздников и гуляний, портреты исторических персонажей и современных военных героев, традиционные лубочные сюжеты («Как мыши кота хоронили», «Коза и медведь»). Значительную часть продукции мастерской составляли листы религиозного содержания, заменявшие многим крестьянам и посадским людям иконы. В лучшие свои времена литография И. А. Голышева выпускала свыше полумиллиона народных картинок в год. Привезенный из Москвы печатник занимался тиражированием, изготавливал же образцы и литографировал Иван Александрович. Привлекал он к сотрудничеству и местных художников, хотя на первых порах «население еще не признавало за нововведением большей выгодности, чем занятие иконописью»9. По сохранившимся печатным листам удалось установить, что в 1858–1860-х годах в литографии работали Гунин, Сивков, Морозов, в 1870-х — Рыбкин, Сорокин, Хренов, с 1881-го — Никонов. Подпись самого И. А. Голышева встречается в основном на листах, выполненных в московских мастерских. Это, конечно, не означает, что, вернувшись в Мстеру, он не рисовал сам.
Большинство изданных Иваном Александровичем листов не имеют подписи автора, но всегда на них значатся название и адрес печатного заведения, что являлось цензурным требованием.
По поводу подготовки работников И. А. Голышев писал: «При условиях здешней потребности рисовальщиков я обучаю сам, печатники обучены из здешних крестьян»10. В мастерскую принимались мальчики 7–8 лет — преимущественно дети бедных родителей и сироты. Прослужив год или два, они приобретали достаточные знания и навыки, чтобы отправиться в «самостоятельное плавание». Иван Александрович не без гордости отмечал: «Работников своих я всегда охотно отпускал в Москву, снабжая при этом рекомендательными письмами. Некоторые из моих учеников, переселившиеся в Москву, получают хорошее жалование и зарабатывают от 200 до 300 рублей в месяц»11.
Вокруг литографии сложился цветильный промысел, способствовавший росту благосостояния многих слободских семей. Раскраской печатных листов занималось женское население Мстеры. «Работница, получившая тысячу или сотню картинок, вместе с детьми своими или сестрами покрывает сначала всю тысячу или сотню желтой краской, раскидывая на пол уже окрашенные для просушки; потом всю серию покрывает малиновою, красною, затем голубою и, наконец, зеленою красками»12. Из-за спешки порой возникали забавные неточности, когда, например, трава оказывалась красной, а генеральские панталоны — зелеными. Тем не менее цветильщицы Мстеры достигли большого умения в своем деле. Со временем им начали заказывать раскрашивание рисунков для изданий Императорского общества любителей древней письменности.
Заботы И. А. Голышева не ограничивалась подготовкой работников для собственного печатного заведения. В 1862 году в здании волостного правления Иван Александрович организовал библиотеку и воскресную рисовальную школу. Обучение велось безвозмездно, материалы закупались за счет организатора. Отчет о деятельности школы с рисунками учащихся И. А. Голышев поднес императору Александру II во время монаршего пребывания во Владимире (1863) и был пожалован часами. Учреждение просуществовало пять лет, а в 1889 году в Мстере на постоянной основе открылась иконописная школа.
«Мстерский летописец»
Литография Голышевых, эффектно расположенная на дороге, с большой вывеской, очень быстро стала местной достопримечательностью. В 1859 году ознакомиться с ее работой решил Константин Никитич Тихонравов — секретарь Владимирского губернского статистического комитета и многолетний редактор комитетских изданий. Осмотрев заведение, он в разговоре с владельцем посоветовал больше литографировать виды городов и сел Владимирской губернии, а в дальнейшем порекомендовал Ивану Александровичу не упускать из виду и старинные предметы.
Знакомство с К. Н. Тихонравовым явилось важнейшим событием в жизни печатника. При его содействии Иван Александрович был избран членом-корреспондентом (1859), а затем (1861) и действительным членом Владимирского губернского статистического комитета. Членство там предполагало сбор, научное изучение и публикацию тех или иных сведений о губернии. Вступление сопровождалось взносом от соискателя. Достаточной суммой И. А. Голышев не располагал и предложил Комитету в качестве взноса безвозмездные услуги своей мастерской. С 1859 года исследования К. Н. Тихонравова, Н. А. Артлебена и других членов статистического комитета сопровождались полностраничными изображениями (таблицами) с подписью: «Литография И. А. Голышева во Мстере».
И. А. Голышев не имел систематического образования и позднее вспоминал: «Я объяснил [К. Н. Тихонравову], что готов служить рисованием, но не пером, так как нигде не учился, не знаю грамматики, не горазд писать. На это он с добродушною улыбкой возразил: “Там увидят, когда будешь членом статистического комитета”»13. Первая статья Голышева появилась в 1862 году в № 19 «Владимирских губернских ведомостей» под названием «Нужно ли иметь хлеб в запасных магазинах крестьян там, где нет хлебопашества?», открыв многолетнюю череду публикаций в комитетских изданиях. Писал Иван Александрович и для «Ежегодника Владимирского губернского статистического комитета», и для «Владимирских епархиальных ведомостей». Список этих публикаций, составленный при жизни автора, насчитывает до 500 названий. Биограф Ивана Александровича А. В. Смирнов не без иронии отмечал: «Видимо, И. А. Голышев очень прилежно изучал местную жизнь и о всяком мало-мальски выходящем из ряда обыденного случае или наблюдении сообщал редактору — так, <…> в корреспонденциях сообщалось о рыбной ловле и о торговле сушеными пескарями, о пожаре, о буре, о празднествах, <…> о выборе писаря, о фабрике, о дороговизне дров, о появлении лосей и прочее и тому подобное»14. Во «Владимирских губернских ведомостях» печатались статьи Ивана Александровича о необходимости улучшать мстерский иконописный промысел, организовать художественную школу; был опубликован проект росписи мстерского Богоявленского храма; регулярно появлялись наблюдения за погодой и климатическими изменениями. С 1871 года И. А. Голышев начинает на постоянной основе сотрудничать с Метеорологической комиссией при Императорском русском географическом обществе. Его перу принадлежат работы, посвященные лубкам, иконописи, истории и народным промыслам Мстеры. Печатались они, кроме упомянутых газет и журналов, в «Голосе», «Древней и новой России», «Северном вестнике», некоторые вышли отдельными изданиями…
