Наина — Ирина Адлицова
«Руслан и Людмила» на балетной сцене.
Сказки, сказания, былины, вобравшие в себя вековую мудрость народа, вдохновляли не только выдающихся писателей, поэтов и драматургов, но и хореографов. Не одно десятилетие живут на балетной сцене «Конек-Горбунок», «Жар‑птица», «Аленький цветочек», «Снегурочка», «Каменный цветок»… Однако пальма первенства принадлежит здесь «Руслану и Людмиле». Вторая половина ХVIII — начало ХIX века были отмечены глубоким интересом литераторов к народному творчеству. Так, писатель М.Д. Чулков (1743–1792) выпустил сборник «Пересмешник, или Славенские сказки». В.А. Левшин (1746–1826) издал в десяти частях собрание русских сказок, где действуют Добрыня Никитич, Алеша Попович, Чурила Пленкович. Появляются стихотворные произведения Н.А. Львова («Добрыня»), А.Н. Радищева («Бова»), А.Х. Востокова («Светлана и Мстислав», «Певислад и Зора»), М.М. Хераскова («Бахариана»1), Н.А. Радищева («Алеша Попович», «Чурила Пленкович»), Г.Р. Державина («Царь‑девица»), Н.М. Карамзина («Илья Муромец») и другие. Несколько фольклорных баллад создал В.А. Жуковский (например, «Светлана», «Двенадцать спящих дев»). Однако «положение главы романтического движения в России»2 занял А.С. Пушкин. Опыт предшественников он учитывал: так, в «Руслане и Людмиле» «встречаются некоторые мотивы и эпизоды», заимствованные из сочинений Чулкова и Левшина3. Первым из балетмейстеров обратил внимание на поэму4 А.П. Глушковский (1793 – между 1868 и 1870). Ученик И.И. Вальберха и Ш. Дидло5, он в 1812 году был переведен из Северной столицы в Москву, чтобы возглавить там балетную школу. Перед самым вторжением в город наполеоновской армии Адам Павлович вывез воспитанников вместе с артистами театра сначала в Плес, а затем в Кострому. После изгнания французов восстановил школу и московскую труппу и поставил более 20 балетов‑дивертисментов: «Гулянье на Воробьевых горах» (1815), «Торжество россиян, или Бивак под Красным» (1816), «Первое мая, или Гулянье в Сокольниках» (1816), «Игрища на святках» (1816), «Казаки на Рейне» (1817), «Невское гулянье» (1818) и другие. В каждом исполнялись сценически переработанные русские народные пляски. По воспоминаниям А.П. Глушковского, «тогда мало давали балетов во французском роде, а больше русские национальные дивертисманы. <…> В это время танцовщики и танцовщицы преимущественно плясали по‑русски и по‑казацки. <…> Многие нарочно ездили к цыганам, чтобы только перенять их манеры в народной пляске. И действительно, с каким танцем может сравниться русская пляска, если видишь в ней молодую девушку со стройной талией, с хорошо выправленным корпусом и руками, с выражением в лице, плывущую, как лебедь по озеру! Сколько неги, чувства, движения, благородства в этом танце!»6 Один из современников отмечал: «Нет ничего приятнее, как видеть в совершенстве что‑нибудь национальное. Русские пляски, хороводы и песни с примесью пантомимной игры составляли прелестный спектакль. Необыкновенная живопись и движение на сцене одушевляли и самих зрителей»7. Глушковский мечтал представить публике большой многоактный балет, который бы раскрыл русский национальный характер. В поэме «Руслан и Людмила» балетмейстер нашел нужную литературную основу. Пушкин тогда находился в южной ссылке, поэтому по цензурным соображениям в афишах первых спектаклей его имя не упоминалось, а указывалось, что «сюжет взят из известной национальной сказки “Руслан и Людмила” с некоторыми прибавлениями»8. Автором либретто «большого волшебно‑героического балета в пяти действиях»9 хореограф выступил сам. При этом он сосредоточил внимание на Руслане, Людмиле и Черноморе, исключив Рогдая, Фарлафа и Ратмира. Финна заменила Добрада, а злую волшебницу Наину — Злотвора. Образы Злотворы и ее сообщниц (Змеяны, Зломиры, Злославы), а также слуг Черномора (Видимара, Ядомара, Чертовида), действовавших у Глушковского, напоминали персонажей «волшебных» опер той поры (например, «Илья-Богатырь» на музыку К.А. Кавоса и либретто И.А. Крылова). Музыку к балету написал капельмейстер Московского императорского театра, композитор Фридрих Ефимович Шольц (1787–1830). Немец по национальности, он большую часть жизни провел в России, глубоко изучив ее музыкальную культуру. При сочинении партитуры Шольц использовал русский песенно‑танцевальный фольклор. Руслана в балете танцевал сам Адам Павлович, который всегда стремился к тому, чтобы его искусство было не просто «приятным для глаза фокусом, <…> а давало пищу для ума и сердца»10. Роль Людмилы взяла жена и единомышленница Глушковского Татьяна Ивановна (урожденная Иванова. 1795–1855). П.А. Вяземский называл ее танец «своего рода поэзией»11. «Она была действительно прекрасна собою, величественна и роскошна в своих позах, особенно в русской пляске, требующей от женщины скромной и величественной пантомимы»12…
