Московское дворянское собрание во время коронации Николая II. 1896 год
О князе Алексее Борисовиче Голицыне (1732–1792).
Среди многочисленных представителей этого княжеского рода вряд ли кто сейчас назовет имя Алексея Борисовича Голицына — талантливого военачальника, одного из основателей Московского Благородного собрания. Не сохранилось даже его портретов, да и знаменитое здание на Большой Дмитровке, к созданию которого князь был причастен, до сих пор больше известно по советскому названию — Дом Союзов. Родившийся в Москве А.Б. Голицын был одним из четверых сыновей адмирала князя Бориса Васильевича Голицына (1795–1768), женатого на Софье Ивановне, в девичестве Стрешневой (1701–1739) — внучке воспитателя Петра I боярина Т.Н. Стрешнева. Военная биография Алексея началась в конце 1742 года, когда его десятилетним мальчиком определили из «недорослей» в солдаты лейб‑гвардии Семеновского полка. В 1754 году императрица Елизавета Петровна «соизволила указать: Семеновского полку сержанта князя Алексея Голицына, когда он и отец того желают, в чужие края ради такой науки отпустить, токмо с тем, чтобы из братьев его младший князь Иван, в корпусе кадетском фурьером обретающийся, для науки во флот записан был»1. За полгода до того государыня отправила старших братьев А.Б. Голицына — Василия (1729 — не ранее 1776) и Владимира (1731–1798), также унтер‑офицеров Семеновского полка — «к министрам, при чужестранных дворах обретающимся», в качестве переводчиков2. Следует полагать, что и Алексея постигла аналогичная участь: несколько лет он прожил в Европе при одном из посольств, а затем вернулся в Россию. В 1760 году уже подпоручиком Алексея Борисовича перевели в генеральс‑адъютанты к фельдмаршалу П.С. Салтыкову, с именем которого связаны наиболее крупные успехи русской армии в Семилетней войне (1756–1763). Это дало толчок карьере князя. В 1762‑м он — командир Апшеронского пехотного полка, расквартированного в Вязьме и ее окрестностях3, в 1767‑м — бригадир, в 1769‑м — генерал‑майор4. Отличившись в Русско‑турецкую войну (1768–1774), А.Б. Голицын удостоился ордена Святой Анны I степени5. Генерал от инфантерии Г.Э. Штрандман свидетельствовал о нем: «Самый способный из всех Голицыных, которых я знал, и притом один из лучших генералов»6. Очевидно, Алексей Борисович был храбрым и деятельным командиром, не терявшимся в трудной ситуации. «Так как татары, — вспоминал Штрандман, — вместе с нашими казаками и гусарами <…> летели прямо на левое карре (так в оригинале. — М. К.), где мой баталион занимал передний фас, то генерал‑маиор Алексей Голицын, командовавший 4‑мя баталионами, приказал стрелять по неприятелю из ружей и пушек. Татары, не выдержав огня, отступили; это ободрило казаков и гусар, которые повернули назад и пустились преследовать противника»7. Тот же эпизод, имевший место при штурме Перекопа (1771), более подробно описан А.А. Прозоровским: «Такое прямо через Сиваш моего корпуса переправление видя, неприятель, не дав мне совершенно переправиться партиями, ко мне оказываться начал. Почему господин генерал‑майор князь Петр Михайлович Голицын8, которому все конные полки препоручены были, не успев переправить прочих, построил только гусарские полки, дабы хотя оными удержать неприятеля. Но господин генерал‑майор князь Алексей Борисович Голицын, который тогда же спешил с своей инфантерией занять берег и сделать на оном твердой пост, не только успел исполнить сие намерение, но, построясь в два каре, начал еще занимать перед ним лежащий гребень и расширять между оными место, чтоб конница, войдя внутрь, могла фланги свои прикрыть. Когда с нашей стороны такое сделано расположение, то неприятель в нескольких тысячах, атаковав несколько передовых казачьих полков и опрокинув их, нагнал на левой каре, где сам вышепомянутый генерал‑майор находился. Но оной, пропустя бегущих казаков, сделал на неприятеля картечами из пушек, <…> совсем его опрокинул так, что он стремглав вправо поскакал. Сей удачной поступок сделал такое превращение, что бегущие казаки победителей своих погнали»9. Это было последнее сражение А.Б. Голицына, вскоре после занятия Перекопа не поладившего с новым командующим армией князем В.Д. Долгоруковым и вышедшего в отставку «вследствие неприятностей»10.
* * *
К 1772 году братья Голицыны разделили отцовское наследство. Алексею Борисовичу досталось подмосковное имение Узкое (ныне — улица Профсоюзная, 123а, 123б), которое пытался выкупить один из самых незаурядных военачальников XVIII века генерал‑аншеф граф Петр Иванович Панин11, но получил отказ. Возможная причина нежелания Голицына расстаться с Узким — известие о беременности жены Анны Егоровны (Георгиевны) Грузинской12 (в августе 1772 года родилась старшая дочь Мария). Вероятно, данным обстоятельством обусловлено появление в семье иконы «Спас Нерукотворный» с надписью «Моление князь Алексея Борисовича Голицына, посланное из Питербурха 1772 года февраля» (частное собрание) — на сегодняшний день единственная известная вещь, принадлежавшая А.Б. Голицыну (есть еще его письма, хранящиеся в Отделе рукописей РГБ). Судя по семейной переписке, Алексей Борисович имел самые теплые и дружественные отношения с родственниками. Они всегда были желанными гостями в доме, где могли рассчитывать на помощь и поддержку. Исключение составлял брат Василий Борисович, писавший: «Алексея Барисыча знаю и знаю давно, что никакое мое состояние никогда его не тронуло и не тронет, при всем, что я не старался в век мой для него оказать и дружбу ево сыскать, он есть савсем против меня без чувствия»13. Возможно, столь явное нерасположение Алексея к Василию объяснялось периодическими попытками последнего занять у брата денег. Владимир Борисович Голицын приезжал в Узкое вместе с женой Натальей Петровной, урожденной графиней Чернышевой (1741 или 1744–1837). В муже — по свидетельству современников, человеке слабохарактерном и простоватом — ее больше всего привлекало знатное происхождение: «Она все фамилии бранит и выше Голицыных никого не ставит, и когда она перед внучкой своей 6‑летней хвалила Иисуса Христа, то девочка спросила: “Не из фамилии ли Голицыных И[исус] Х[ристос]?”»14. В сентябре 1778 года В.Б. и Н.П. Голицыны дважды посетили Узкое. «В Москве я остановилась на 4 дня, — писала Наталья Петровна, — дабы починить экипажи, за это время я побывала с визитами в некоторых домах и повидалась с родственниками: потому что свой дом мы сдавали, то остановилась я у моей невестки графини [А.Б.] Апраксиной, а на пути из Москвы я заехала в имение брата мужа князя Алексея, которое называлось Уское и располагалось в 17 верстах от города»15. Возвращаясь в Москву из усадьбы Городня Калужской губернии, супруги провели «ночь в имении деверя, князя Алексея, который как раз находился в Уском»16…
