Открытие мемориального знака корабелам Икорецкой верфи
Об одном из центров военного судостроения на Дону в конце XVII — XVIII веке.
Известно, что наш флот начался на верфи села Дединово, где в 1668 году при царе Алексее Михайловиче построили первый русский военный корабль «Орел». Знаменито и Плещеево озеро, на которое Петр I вывел свою потешную флотилию. Не столь часто вспоминают верфь в селе Нижний Икорец (ныне — Лискинский район Воронежской области) — а ведь здесь в XVIII веке было построено немало военных судов, в том числе для покрывшей себя славой Азовской флотилии адмирала А.Н. Сенявина (1722–1797)… Первый Азовский поход Петра I (1695) против турок окончился неудачей. Корабли неприятеля стояли на Черном и Азовском морях, и царь понимал, что без собственного флота успеха не добиться: «Всякой потентат (властитель. — И. Б.), который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А который и флот имеет, обе руки имеет»1. В конце 1695 — начале 1696 года по велению государя закладывается в Воронеже верфь. Уже весной на воду спустили два корабля, 23 галеры, четыре брандера2. Непрерывно строятся в большом количестве струги3. С новыми судами вторая осада Азова (1696) завершилась победой. Боярская дума постановила приступить к созданию военно‑морского флота. В первое десятилетие XVIII века были заложены верфи в Таврове и Павловске4, а также на реке Икорец (левый приток Дона). В 1709–1711 годах корабелы Нижнеикорецкой верфи изготовили 60 больших морских лодок5. Однако по завершении неудачного Прутского похода (1711) Россия вернула туркам Азов. Судостроение в Воронеже и на Дону прекратилось, крепости в Таганроге и Приазовье срыли6. Тем не менее в 1722 году Петр I приказал в Воронеже и Таврове судостроение возобновить. После его смерти флот окончательно пришел в упадок. В 1728 году шведский посланник доносил из России своему правительству: «Несмотря на ежегодную постройку галер, русский галерный флот сравнительно с прежним сильно уменьшается; корабельный же приходит в прямое разорение, потому, что старые корабли все гнилы, так что более четырех или пяти линейных кораблей вывести в море нельзя, а постройка новых ослабела. В адмиралтействах же такое несмотрение, что флот и в три года нельзя привести в прежнее состояние, но об этом никто не думает»7. Между тем назревало новое столкновение с Турцией. Последовали указы императорского двора и Правительствующего сената (1733, 1734) о воссоздании Донской флотилии8. В 1735 году очередная Русско‑турецкая война наконец грянула, и императрица Анна Иоанновна повелела: «Построенные в Таврове и прочих на реке Дону местах прамы9 и галеры и прочие суда, которые достроены, выконопатить, спустить на воду и оснастить, имеющиеся в Павловске содержать к походу в готовности, из Таврова и из прочих мест, кои выше Павловска, готовые немедленно отправлять в Павловск»10. В 1736 году войска генерала П.П. Ласси взяли Азов. Предстояли операции в борьбе за Крым, старые суда нуждались в замене. Решено было строить на Дону боевые галеры, шмаки11, а также казачьи лодки вместимостью до 60 человек. В 1737 году из Таврова и Нижнего Икорца к Азову подошли 500 построенных там казачьих лодок. Из них после боев вернулось всего 29. В 1738‑м с тех же верфей отправились в Азов 50 парусно‑гребных двухмачтовых каек12, более 30 корабельных палубных итальянских ботов и ялботов13, девять будар14 и 25 шлюпок. На сей раз суда делались более просторными и прочными. Для кампании следующего 1739 года под надзором князя М.М. Голицына были построены 81 казачья лодка, 20 боевых галер и несколько прамов (пять из них остались незаконченными и простояли на стапелях три десятилетия)15. После подписания Белградского мирного договора (1739) Азов хотя и оставался русским, но его запрещалось вооружать; Россия не могла держать военный флот на Азовском и Черном морях. Указ Анны Иоанновны гласил: «В донской и днепровской экспедициях имеющиеся во флотилиях годные суда убрать в удобные места, а негодные разломать, також и строящиеся в Таврове прамы разобрать и покласть в стопы под кровли и оставшиеся от строений леса убрать и покласть под сараи, а мастеровых людей взять в Санкт-Петербург»16. В преддверии Русско‑турецкой войны 1768–1774 годов правительство постановило Азовскую военную флотилию возродить. Контр‑адмирал Алексей Наумович Сенявин по поручению Екатерины II подготовил для Адмиралтейств‑коллегии предварительный план мероприятий. Было решено: «1) отправить генерал‑кригс‑комиссара Селиванова в Тавров и прочие тамошние адмиралтейства для приготовления там лесов к строению судов разной величины и для возобновления как нужных магазинов (складов. — И. Б.), так и прочих потребных строений, снабдя его от коллегии инструкциею и всеми принадлежащими к тому сведениями; 2) употребить оной коллегии всевозможное старание примыслить род вооруженных судов, коими бы против тамошних морских судов с пользою действовать могли; 3) к рассуждению и сочинению в силу сего указа призывать вице‑адмирала Спиридова и контр‑адмирала Сенявина, ибо первый в нужных местах сам был, а второму действовать»17. Возможность строить флотилию на побережье Азовского моря исключалась из‑за риска нанесения удара противником. Предлагалось наладить работу верфей в устье Дона. Но по тамошнему мелководью крупные корабли ходить не могли. Тогда Спиридов и Сенявин представили Адмиралтейств‑коллегии проект четырех типов («родов») «новоизобретенных» судов с малой осадкой: трехмачтовый корабль (длина 104, ширина 27 футов18; вооружение — 16 12‑фунтовых орудий; экипаж — 157 человек), двухмачтовый корабль (длина 103, ширина 28 футов; вооружение — 14 12‑фунтовых орудий, две 1‑пудовые гаубицы; экипаж — 128 человек), бомбардирское судно19 (длина 60, ширина 17 футов; вооружение — одна 2‑пудовая мортира, две 2‑пудовые гаубицы, восемь 3‑фунтовых пушек; экипаж— 60 человек), транспортное двухмачтовое судно (длина 86, ширина 24 фута; вооружение — 12 6‑фунтовых пушек, две 3‑пудовые мортиры; экипаж — 57 человек). По мнению Сенявина, «новоизобретенные» суда вполне могли тягаться с турецким флотом, действуя совместно с галерами. В основном их задачей являлась охрана Азовского побережья и содействие сухопутной армии в Крыму. Не нагруженные сразу тяжелым снаряжением, они, по мысли Алексея Наумовича, легко преодолеют мелководье, а полностью будут оснащены уже в одном из портов Азовского моря20. Роль такого порта отводилась Таганрогской гавани. Программа Сенявина получила одобрение императрицы. Перед Алексеем Наумовичем возникли огромные трудности: неподготовленность верфей, отсутствие необходимых материалов и рабочей силы. Прежде всего он решил восстановить мастерские, закончить постройку прамов, заложенных еще в 1739 году, и, прибыв в Нижний Икорец, распорядился: «В каждом праме посредине камбуз <…> и очаг для варения пищи, по числу служащих котлы. Крюйт‑камеры (помещения для хранения пороха. — И. Б.) сделать в корме и носу, так как осадка маленькая»21. Затем отправился в Таганрог — курировать устройство гавани и возведение оборонительных сооружений…
