Дом с мезонином в Замоскворечье

Сидят (слева направо): А. Соболь, Н.С. Ашукин, В.Г. Лидин. Стоят (слева направо): П.С. Сухотин, Ю.В. Соболев. Москва. Фотография 1920-х годов (РГАЛИ)

Об одном из ныне исчезнувших уголков старой Москвы.

Когда в ютановском доме на Малой Серпуховской улице прописался Николай Сергеевич Ашукин? Не поселился (об этом ниже), а именно официально начал здесь жить? Мы не знаем. Нам бы помог его дневник, но первый послереволюционный год (а также ряд последующих) почему‑то отсутствует в тетради со сделанными Ашукиным в начале 1960‑х годов «выжимками из уничтоженных позже оригинальных дневников⁴⁴. «Я переписал в эту толстую тетрадь только то, что может представлять некоторый интерес для того, кто когда‑нибудь обратится к ней в поисках материала при изучении литературного быта 20‑х годов. Может быть, ему пригодятся мои отрывочные записи»⁴⁵.
Обитателем же дома с мезонином Ашукин стал, по‑видимому, в 1918 году: в спис­ке членов литературного кружка «Среда» за этот год указан адрес Николая Сергеевича: Малая Серпуховская улица, 6⁴⁶.

* * *

Два слова по поводу знаменитых «Сред». Заседаниям кружка В. П. Ютанов посвятил поэму «Силуэты» (1917): «Тут Бунин Иван: «Я вам не гусляр. <…> Чего раскричались, как в церкви кликуши? Я вижу: у всех вас петлистые уши!» <…> Вон Лидин, вон Зилов, и вон сам Мешков. <…> За ними и толстенький Соболев в кучке вздымал к небесам свои пухлые ручки. <…> Да ведают правнуки русской земли, каких на «Среде» мы людей завели! Да ведают также, в числе сих баянов не признан один я, Владимир Ютанов»⁴⁷.
В. П. Ютанов писал поэту И. В. Репину 17 декабря 1912 года: «Приходите сегодня в 3 часа дня. У меня будут Федор Тимофеевич Гаврилов, Иван Алексеевич Белоусов и Иван Иванович Белоусов. От меня пойдем прямо на «Среду»⁴⁸. Крестьянский поэт Иван Васильевич Репин (1874–1936) был близким соседом Ютанова (Большая Серпуховская улица, 18). Его дом посещали Иван Бунин, Сергей Есенин, Вера Инбер, Александр Куприн, Борис Пильняк, Андрей Соболь, Иван Шмелев и многие другие российские литераторы.
Почти те же гости, только не по средам, собирались и у Ютанова с Ашукиным. К слову, Владимир Павлович был знаком с Иваном Буниным, и мэтр даже подарил ему свою фотографию с надписью: «Ютанову. 3 мая 1918 г. Ив. Бунин»⁴⁹.
Ашукин, кстати, тоже обратил на себя внимание лауреата Пушкинской премии, заявившегося даже к нему домой, что вызвало пересуды в литературном московском сообществе. Из письма Н. Мешкова к Н. Ашукину от 10 января 1917 года:
«На завтрашней «Среде» будет прочитано произведение г. Лидина. «Молодые», которые, по словам Бунина, пишут уже годы, собираются дать генеральный бой <…> Бунину — за прошлую «Среду» и, конечно, за то, что он приезжал к Ашукину, а не к ним. Лидером «молодых» выступит Окулов, который на мой рассказ, как у тебя был Бунин, между прочим изрек: «Ашукин выпус­тил пока что одну жиденькую книжечку». Вообще, они к посещению тебя Буниным относятся насмешливо. На прошлой «Среде» Бунин между прочим выпалил: «Я не люблю собрания литермуры. Тупь и тайга, и Эйфелева башня, и черт в ступе, и Кнут Гамсун, будь он трижды проклят»⁵⁰. Куда именно «приезжал к Ашукину» Бунин? Может быть, на Малую Бронную, 15, в квартиру 46, где одно время Николай Сергеевич снимал комнату (16‑м ноября 1917 года помечено письмо И. И. Белоусова к нему с таким адресом⁵¹)?

* * *

Жили Н. С. Ашукин и В. П. Ютанов душа в душу. Вместе ездили в писательские командировки («17 июля 1920 г. Дворец искусств удостоверяет, что члены литературного отдела Дворца Н. Ашукин и В. Ютанов командированы в имение «Голубое» для организации литературных вечеров на предстоящей Крестьянской неделе»⁵²). Вместе вели хозяйство (сохранилось выданное им в начале 1919 года Московским профсоюзом писателей удостоверение «на право провоза и хранение муки»⁵³. Если Ашукин почему‑то не упоминал имя Ютанова в письмах, адресаты волновались⁵⁴. Когда судьба ненадолго разбрасывала их в разные стороны, они трогательно беспокоились друг о друге. Так, Николай пишет Владимиру из Михайловского 13 июля 1925 года: «Все ли у нас благополучно? Очень прошу тебя написать мне (тотчас же) по адресу: Псков, Пролетарский бульвар, д. 20, кв. 3»⁵⁵.

Дом в Замоскворечье стал для Ашукина родным. Он перевез сюда самое дорогое — книги, составившие основу собранной впоследствии богатейшей библиотеки. В ашукинском архиве в отдельной папке хранятся «Удостоверения, переписка на дополнительную жилплощадь, нужную для хранения биб­лиотеки»⁵⁶. Из этих документов мы узнаем, что в мансарде было две комнаты — 30,2 и 38,6 квадратных метров; ту, что поменьше, Ашукин отвел под книгохранилище.
С приходом Н. С. Ашукина продолжилась, обогатившись новыми именами, крас­ками, событиями, литературная история дома с мезонином. Дневник Николая Сергеевича пестрит сведениями о многолюдных писательских «журфиксах»: «10 февраля [1926]. День смерти Пушкина. У меня: Юрий [Соболев], Сухотин, Цявловский, Тёпин, Лидин, Борисов. Цявловский, Верховский и Юрий ушли только в 8 часов утра»⁵⁷ Можно продолжить список остававшихся «до утра»: К. А. Большаков, С. Н. Дурылин, Е. И. Замятин, Л. Н. Зилов, Е. Д. Зозуля, С. Г. Кара-Мурза, В. Г. Лидин, Н. М. Мешков, И. А. Новиков, художники Т. А. Маврина и В. А. Милашевский, лингвист С. И. Ожегов, библиограф И. Ф. Масанов…

* * *

Н. С. Ашукин начинал свой литературный путь стихотворцем, выпустив первую свою поэтическую книгу «Осенний цветник» в 1914 году. Поэзия автора «вполне прилична и безнадежно скучна» — такой вывод сделал Владислав Ходасевич, отрецензировавший ашукинский сборник «Скитания» (М., 1916). Николай Сергеевич был убит этой рецензией. Он писал С. Н. Дурылину 20 мая 1916 года: «Стихи мои <…> жестоко обруганы Ходасевичем. По его мнению, я хороший человек, но совсем не талантливый»⁵⁸.
Существовали, впрочем, и другие мнения. В сборнике «Времена года в русской поэзии» (1924) наряду с такими корифеями, как А. С. Пушкин, Ф. И. Тютчев, А. А. Фет, А. А. Блок, И. А. Бунин, М. А. Волошин, представлен и Н. С. Ашукин. Значит, составитель сборника — Н. С. Ангарский — считал его достойным этой чести? Максимилиан Волошин ожидал от Ашукина «много ценных вещей». Валерий Брюсов, «сразу заметивший и оценивший юное дарование», выдал ему премию имени С. Я. Надсона. Историк театра Ю. В. Соболев 14 ноября 1919 года писал Ашукину: «Спасибо, милый друг, за твою книжечку стихов («Золотые былинки». Стихи для детей. М,. 1919. — В. Б.): издана она прекрасно (по теперешнему времени, разумеется). <…> То, что они очень твои — с твоими мотивами и с твоей грус­тью, с твоей лирикой, всегда мне близки. Наташа (дочь Соболева. — В. Б.) их «читает» и учится по ним любить поэзию»⁵⁹. Но Ашукин, по словам его друга С. Г. Кара-Мурзы, «вскоре изменил поэзии в пользу критичес­кого пера».
В анкете члена кооперативного издательства «Советский писатель», составленной в 1936 году, Николай Сергеевич перечислил свои книжные публикации: «Осенний цветник. Стихи» (1914), «Скитания. Стихи» (1916), «Песенки для детей» (1923), «Библио­графия А. Блока» (1923), «Блок в воспоминаниях современников» (1923), «В. Брюсов. Из моей жизни. Дневники» (комментарий, 1922), «В. Брюсов в автобиографических записях, письмах» (1929), «Литературная мозаика» (1931), «Живой Пушкин» (1934). Добавим, что он являлся автором более полусотни очерков о быте старой Москвы. Под редакцией и с комментариями Н. С. Ашукина увидели свет сборники «Москва в жизни и творчестве А. С. Пушкина» (1949), «Ушедшая Москва» (1964). Не забудем его книги «Пушкинские места в Москве и ее окрестностях (1924), «По грибоедовской Москве» (1924), «Красная площадь» (1925)…
Ашукин возродил у себя старую добрую традицию домашних альбомов, где оставляли «следы» все бывавшие в доме. Вот, например, запись Федора Сологуба (1920): «Поэт, ты должен быть бесстрашным, / Как вечно справедливый Бог, / Чтобы не стать рабом напрасным / Ожесточающих тревог» (поэтическое ремесло, напомним, тогда еще оставалось для Николая Сергеевича актуальным).

13 июня 1922 года на Малой Серпуховской улице провожали в эмиграцию писателя Б. К. Зайцева. Его запись в ашукинском альбоме: «Москва, июнь, тепло, сад зеленый, церкви, ласточки, Бог вас храни, остающихся»⁶⁰. С Зайцевым Ашукин познакомился в 1914 году через ярославского издателя К. Ф. Некрасова. Одно из писем Зайцева к последнему кончается вопросом: «Как по батюшке Ашукина? Ему не ответил, потому что забыл «батюшку»⁶¹.
«4/V-1932. В день, когда тебе стало 42 года. Этот альбом я подарил тебе в 1911 году — в именины — этот день тогда еще отмечали. Вот сколько лет прошло с тех пор. А ты мне «в осенний вечер 1911 года» подарил томик Тютчева… Он хранится у меня бережно, как воспоминания юности, прошлого и тогдашних мечтаний о будущем. Будущее — стало сегодняшним днем. А знаешь, осенний вечер прошлого — тому назад 21 год! — иног­да кажется весенним. А сейчас — осень есть осень⁶² (лучший, задушевный друг Ю. В. Соболев)».
«В вашей комнате живут какие‑то чудесные традиции русского писательства. Я рад, что в ней был на заре своего робкого литературного пути. Ваша комната мудро вдохновляет меня (тогда еще начинающий писатель П. А. Павленко, 21 октября 1928 года)».
Реакция А. П. Платонова, прочитавшего вышеприведенное: «Я пал жертвой Павленки, вдохновленного комнатой. VIII. 34»…