О древнем вяземском стане, и не только о нем

К западу от Москвы, на порубежье Московского и Звенигородского княжеств, располагались когда-то земли Вяземского стана. Сравнительно скромный по площади, он, тем не менее, включал в себя участки трех столбовых дорог — Звенигородской, Можайской и Боровской, что хорошо видно на составленной нами ретроспективной карте.
Предшествующая попытка воссоздания границ Вяземского стана1 по причине недостаточной геодезической строгости имела итогом заметную «урезанность» его территории и «утрату» двух дорог. Нынешние функционеры издательства «Энциклопедия российских деревень», не желая вступать в научную дискуссию, и дальше продолжали, мягко говоря, «править» авторские оригиналы ретроспективных карт. Так, в сборнике «Северный округ Москвы» на нашей карте «Территория Северного округа в ХVIII веке» вместо XVIII стоит VIII век, а Санкт-Петербургская прешпективная дорога оказалась «стертой» — при сохранении в легенде ее условного знака!2
Точность и достоверность любой географической карты основывается в первую очередь на результатах нелегкого труда геодезиста в поле. Карта Вяземского стана создавалась нами именно по данным, полученным российскими землемерами в 1767-1769 годах при проведении Генерального межевания. В нашем случае эта работа — иллюстрация и повод к давно назревшему разговору.
Напомним: в ходе Генерального межевания (о чем «Московский журнал» неоднократно писал3) каждое землевладение получало «межевой паспорт» — геометрический специальный план масштаба 1:8400 с подробным описанием состава угодий, их владельческой и административной принадлежности, в том числе принадлежности к древним, на тот момент давно уже утратившим признаки какого-либо правового функционирования «станам». Кстати, эти ценнейшие сведения о «становом» делении территорий присутствуют только на планах «первой волны» Генерального межевания (1766 — середина 1770-х годов), после чего упоминания о станах на межевых исходных картах исчезают. Одновременно утрачивается и точность написания топонимов, имен владельцев, тщательность топографического квантования угодий. Если на межевых планах 1766-1770 годов максимум топонимических вариаций приходится на разногласия типа «деревня Кузнецова» — «деревня Кузнецово», то на печатной карте Московской губернии — известной «двухверстке» 1860-х годов — на листе II-4 (земли Клинского уезда) вместо надписи «Спас, Коркодино тож» уже обнаруживаем: «Спас Крокодильный» («!). Вообще согласно нашим наблюдениям в процессе работы с тысячами межевых карт, чем ближе к современности, тем общая культура этих картографических документов становилась ниже. Тому есть немало причин. Взять хотя бы то, что при начале Генерального межевания землемера должны были сопровождать 10-15 «окольных людей и старожильцев» не моложе 50 лет, сообщавших необходимые топографические сведения о местности (причем ими предварительно давалось клятвенное обещание быть предельно добросовестными)4. В XIX же веке предельный возраст свидетелей межевания снизили до 35 лет. Понятна разница между показаниями «старожильцев» и молодежи…
Дальше — больше. В сознании новейших поколений уже практически исчезло, к примеру, различие между понятиями «село», «деревня», «сельцо». И подобное наблюдается не только в «массах», но и в сферах, достаточно близких к науке. Так, в книге «Русский Север: этническая история и народная культура XII-ХХ века», только что (2001) вышедшей в свет в издательстве «Наука» под «шапкой» Института этнологии, помещено несколько фотографий — великолепно технически выполненных, но с весьма странными подписями типа «Церковь в деревне…» Непонятен, далее, и факт установки в самом сердце Москвы, перед Иверской часовней географически неверного, попросту вводящего в заблуждение знака «нулевого километра». Для справки: императорский указ от 1 марта 1839 года в качестве точки начала отсчета дорожных расстояний устанавливал не городские границы или заставы, а здания Адмиралтейства (в Петербурге), Кремлевского дворца (в Москве), почты (в прочих городах)5.
…С Вяземского стана начался наш разговор — им и закончим. Общая площадь его территории, по данным Генерального межевания 1767-1769 годов, составляла около 20900 десятин, из которых 24 процента было занято пашней, а 68 процентов — лесом. Из сохранившихся 22 межевых планов больше всех — 17 — составил «землемер, артиллерии поручик Иван Владычин».

1. История деревень Подмосковья XIV-XX вв. Вып. 4. М., «Энциклопедия российских деревень». 1993.


2.Северный округ Москвы. М., 1995. 


3. См. напр.: Кусов В.С. К 220-летию «открытия» Московской губернии // Московский журнал. История государства Российского. 2002. » 7.


4. Инструкция землемерам к Генеральному всей империи земель размежеванию. 13 февраля 1766 г. // Полное собрание законов Российской империи (первое). » 12570.


5. О начальных пунктах для счета верст в столицах и прочих местах империи. 1 марта 1839 г. // Полное собрание законов Российской империи (второе). » 12072.