Маме
Не
помнить зла, не презирать раба,
Не пожелать презренного
металла…
Полжизни есть, полжизни промотала,
Две половины, каждая —
судьба.
Виною прошлой щедрости была
Не роковая черная фигура,
А русская
проклятая натура,
Которой все упреки — похвала.
Не покидай на полпути
меня,
Веселый хмель бессмысленного шага,
Мое похмелье — белая бумага,
Со
всех сторон достойная огня.
1984 год
***
Разобрали заглавные роли,
И осталась нема, как статист,
Посреди
отодвинутой боли,
Утешаясь, что помысел чист.
Эта роль оказалась мне
впору:
Обессловленный -тоже актер,
Потому что немому актеру
Ничего не
подскажет суфлер.
1973 год
Искушение
Задумала так: скучна и добра,
Я буду влачить свои дни
одиноко.
Взойдет надо мною мой ангел высоко —
По-прежнему песня его не
стара.
…Вдруг вижу: на печке хозяин сидит,
Хозяйскую бороду он
теребит…
Я думала так: отложу вышиванье,
Вязанье, круженье, крушенье,
страданье,
Плохая хозяйка с немытым окном,
Я в прах обращу очарованный
дом!
Но вижу: на печке хозяин сидит,
Как в воду густыми глазами
глядит…
Опять мне сдаваться на милость природе?!
Летучая мышь или шут
при народе,
Не стану я больше судьбу бередить,
Хозяйскую совесть слезами
будить.
Хоть вижу: на печке хозяин сидит…
1983
год
Сон
Сталин много раз приходил на спектакль «Дни Турбиных»
Он приходит в
царскую ложу.
Ему снятся царские сны.
Глаз от сцены отнять не может:
Там
сегодня — «Дни Турбиных».
Что он ищет в потемках сцены?
Здесь кого он так
полюбил?
Сей незваный гость для Елены,
Тот, что дом ее разрубил…
Он
выходит на все парады.
Он затянут на все ремни.
Так скажите же, Христа
ради,
Ну зачем ему Турбины?
О, война! О, судьба! О, дети!
О, загадочный
«Тихий дон»!..
И на память о детях этих
Он оставил пару погон…
1998 год
Ирине фон дер Пален
Я — дочь офицера, и
люблю военные марши.
Вся русская жизнь, Боже правый, проходит
на марше!
Все
наше былое — та старая добрая медь.
Земная с небесною в ней обнимается
твердь.
Под крымское небо тот марш будет скорбновзлетать.
Солдатское
платье идет Государь примерять.
И Ангел над зноем воздел полковую трубу —
Зачем, Государь, примеряешь чужую судьбу?
Ты, марш, называешься вправду
ль
«Прощанье славянки»?
Мы с целой Россией простились на том
полустанке,
Где ты обещал нам удачу для черных погон…
Зачем, Государь,
ты заходишь в холодный вагон?!
Но там, где у русской судьбы — золотое
сеченье,
Там тайною тайной зияет твое отреченье.
Я слух запираю — мне
марш этот слышать невмочь!
Во сне прочитает стихи Государева дочь…
О,
Господи правый! Дана ль испытанию мера?
Но только вот — русская жизнь…
И
я — дочь офицера…
1989 год
Провинциальный
роман
А наш роман провинциальный
Вместил весь дух национальный:
Он то
парил, то падал вниз,
Рукой цепляясь за карниз.
Спешил он к трезвости
стремиться,
То жег мосты, то жаждал спиться…
Как монастырская стена,
Нас
ограждала вся страна!
Как чингизхановское иго,
Нас осаждала в нем
интрига!!
Мы шли молиться на закат.
В реке плескался Божий брат —
Он плыл
молиться на рассвет,
Он был как Новый наш Завет:
Он нес любовь и нес
прощенье,
Он вместо сна дарил нам бденье…
Неблагодарны и наги
Мы
расставались, как враги.
Когда заутренюю пели,
Мы расставались на неделю.
К
вечерней плыли облака —
Мы расставались на века.
Но наш роман
провинциальный
Монах увязывал в свивальник.
То был роман провинциальный,
Не
твой, Москва, не тривиальный!
У церкви, в небеса одетой,
Стояла пыльная
карета.
А с улицы Красноармейской
Рыдал романс белогвардейский…
Где ты
теперь, многострадальный,
Роман-романс провинциальный?..
1984 год
***
Ну что же о любви сказать?..
Она легка не на помине.
Привычно
ей в послушной глине
Свой новый памятник ваять.
1980
год
Молитва-Суздаль
Ты, Господи, оставил этот город
не в наслажденье нам, а
в наказанье —
Смотрите: красоты уж нет —
мираж лишь суздальский…
По
милости и строгости Господней
остатком красоты наказаны и плачем,
Как
будто бы последнюю икону в углу снимают
и везут куда-то —
икону-Суздаль.
Художник юный! Отрок неразумный!
Ты на холсте изобразил
полцарства!
И это верно: русские границы до Суздаля
сужаются все больше!
И
что же ты полцарства за коня отдашь?
За доллар? Вразуми тебя
Всевышний!
Взамен России от чужих щедрот получишь ты
и хвост, и
гриву!
Спасибо Богородице Державной:
Российские границы не по карте Она
запомнила,
а сердцем…»
Надеющиеся на Тя да не погибнем,
но избавимся
Тобою от бед».
1996 год
Как сказал бы Некрасов…
Ты брала
на себя непосильное
И тянула его до конца.
Ах ты дура, ты дура двужильная:
Ни крыльца, ни кольца, ни венца…
1979 год
